Когда же князь услышал за своей спиной, как просят прощение друг у друга его воины, он глубоко вздохнул и повернулся к спутникам.
– Вы правы, други, – Ярослав сжал их плечи, – Здесь моё место.
– А, то, – варяг потеребил усы.
– Не держите зла, если обидел когда. Не по умыслу, сами знаете.
– И ты нас прости, – ответил скиф, – Не таи обиды. А княжну Ратибор с Ольгердом вызволят. Ты верь.
– Верю, – князь обнял своих друзей.
– Простите, люди добрые! – закричал Ярослав, повернувшись к дружине, и низко поклонившись, – Простите, вои мои храбрые, князя своего, если волею княжьей обидел кого зря. Не держите обиды и,… не поминайте лихом!
– И ты прости нас, княже!– дружина разом ухнула оружием по щитам. – Веди нас битву, Ярослав! За Рось!
Дружно взлетели вверх копья и загрохотали по умбонам щитов мечи. «За Рось! За Рось! За Рось!» – неслось со всех сторон.
На другом конце поля, в стане врагов царило молчание. Даже барабаны замолкли. Тугарин восседал на своём чёрном коне далеко впереди разношёрстного строя. Он вглядывался в туман, надеясь разглядеть своих врагов. Когда же последние клочья тумана уползли в болото, он увидел ровную линию красных щитов росов, оседлавших холм.
Воевода Мрака представил, что сейчас чувствуют те, кто стоят против его армии, видя с какой силой им придётся сражаться, и усмехнулся. Конечно, росы заняли самую выгодную позицию, но им это не поможет. Его армия сомнёт их ряды и опрокинет в считанные мгновения. Не смотря на то, что равных росам и их союзникам воинов в армии Мрака было немногим больше чем самих росов: кимеры, да псиглавы, с немногочисленными берами – остальное рабы из покорённых народов, Тугарин не сомневался в победе. Толпа безмозглых упырей да рабов просто растопчет росов, превосходя их своей численностью в несколько раз.
И эта толпа сейчас занимала всё пространство у него за спиной. Тугарин даже не озаботился, чтобы выстроить своё воинство в боевые порядки. Потери его не смущали. Чего жалеть рабов, которых и так пруд пруди. Киммерийских всадников, правда, пришлось спешить – мало толку от конницы в бою со скифами. Но даже пеше кимеры грозная сила. А уж про псиглавов и вовсе говорить не приходится. Эти стоят в подобии строя в центре. И каждый из них стоит, по крайней мере, двух росов, а то и трёх.
Когда до него долетели звуки боевого клича росов и удары мечей о щиты, Тугарин усмехнулся. Не испугались. Что ж, тем лучше. Тем веселее будет сеча. Тем большую славу стяжает он сам. Хотя, нужна ли ему слава? Не этого он жаждет больше всего. Мимолётная тень былых воспоминаний мелькнула в глазах из глубины шлема. Набежала и пропала.