Пауза затягивается. Я размыкаю онемевшие губы, но не знаю, что сказать.
Мик сжимает ладонь в кулак, закрывает момент и, вздохнув, откидывается на сиденье. И только тогда, когда он больше не смотрит, я могу хоть что-то произнести.
– Миша?.. – переспрашиваю тихо, но тут же из-за сухости во рту сбиваюсь и сглатываю.
– М? – поворачивает он ко мне откинутую голову.
– Тебе не нужно мне нравиться. Я… сегодня расстанусь с Виком, и поэтому мне незачем заново знакомиться и начинать сначала с… его братом. У нас не получится общаться… даже как друзьям или хорошим знакомым. Но я уверена, ты быстро перестанешь думать о девушке брата, как только… она перестанет ей быть.
– Ты так в этом уверена? – усмехается он, снова начав меня рассматривать.
Отворачиваюсь на этот раз сама и смотрю на свои сцепленные руки.
– Абсолютно.
– Умгу, – мычит он, улыбаясь. – Так значит, это последний раз, когда мы вот так можем посидеть в машине и пообщаться?
– Получается, так, – отвечаю, чувствуя, как желудок от этого факта сжимается.
Мик резко выпрямляется и включает передачу. Голос его вдруг становится громче и веселее.
– Что ты хочешь? Ты наверняка сегодня либо не ела вообще, либо мало и давно. Лично я только обедал и уже готов взвыть от голода. Выбирай. Если общаться мы больше не будем, то должны попрощаться. И поесть.
В непонимании я хмурюсь, посмотрев по сторонам – мы уже пристроились в ряд других машин.
– Нет, – выдыхаю я, – просто отвези меня в квартиру. Мик, просто отвези меня!
– Миша, – поправляет он меня, смеясь, – забыла? Мик сейчас вне зоны.
– Ты болен? У тебя раздвоение личности? – приподнимаю брови, не замечая, что и сама начала улыбаться. Быстро стираю улыбку с лица. Вздыхаю и стараюсь говорить твердо: – Я серьёзно, либо отвези меня, либо высади, и я доеду на метро.
– Какая серьёзная. И упрямая, – театрально хмурит брови. – я тоже, поэтому говори быстрее, куда или что хочешь, иначе я заеду в шаурмечную, и тебе придётся есть шаурму. Двести лет её не ел.
– Я не хочу есть и… прощаться тоже.
Вразрез с моими словами желудок у меня скручивает от голода так, что приходится поморщиться. Сегодня я не ела вообще ничего, более того, меня весь день тошнило. Но сейчас он заговорил о еде, и я ощутила жуткий голод.
Мик косится на меня и снова усмехается, будто услышал рык моего живота.