– Я могу что-нибудь сделать, скажи? – прошептала она. – Как можно уберечься от огня, о котором говорил леший?
– Будь внимательна, берегись, как он советовал, – Милица мягко погладила её по волосам. – Ты не одна, дорогая. Из любой беды, коль она неминуема, мы найдем выход.
– Хотелось бы верить в это, наставница.
Вопреки сказанному, становилось лишь тоскливее. Предчувствие грядущей беды было таким сильным, что сердце заполошно колотилось. На лице Милицы появилось выражение недоумения, и она прижала к груди свою ладонь. Тонкие узы надрывно трепетали.
Невена невольно повторила жест своей наставницы. Сердце беспокойно колотилось, словно стремясь вырваться прочь из груди.
– Надо спешить, цветочек, – резко выдохнула Милица. – Что-то надвигается, Смеяна в опасности.
***
Голоса дивьих духов славятся в людской молве не меньше, чем их чудесная красота и волшебные способности. Редкому счастливчику удавалось услышать, как поет вила, ибо духи ценят свое уединение. Однако легенды и догадки, да крайняя нужда в помощи, порой приводят к ним любопытных.
Звонкий голосок Смеяны разливался капелью над лесными сводами, укутанными закатными лучами. Незатейливые звуки рождались где-то внутри, вырываясь на свет красивой мелодией. Девушка радостно пританцовывала, кружась по влажной траве. В её мыслях был едва прошедший праздник – общение с высшими силами всегда наполняло её трепетом и восторгом. Изливаясь наружу музыкой, она подпитывала свою обитель нежданными, невероятными штрихами: нежданно расцвели васильки, которых никогда не было вблизи, срослись изломанные непогодой ветви, стая пичужек обзавелась яркими хохолками и возмущенно взмыла в небо.
Смеяна любила людей, она берегла в памяти всякую крупицу воспоминаний, что удалось выловить после превращения. Потому каждый визит на праздник был поводом для долгого торжества. Человеческая жизнь её была скоротечна, завершившись на шестнадцатую зиму. Через несколько лет, когда пелена, скрывавшая память, чуть истончилась, Смеяне удалось вспомнить, что её семья жила в деревеньке под Любградом, всего-то в паре часов езды на юг. Вот только встретиться с ними напрямую вила уже не решилась: много лет утекло, они оплакали свою дочь.
С той поры лишь изредка, тайно, она принимала облик человека. Туго свернув волшебное платье в сверток, она укутывалась в грубую одежду, скрывавшую лицо под тенью капюшона. Защитные чары запирали озерную гладь, а вила решительно двигалась к княжеским владениям. Она бродила по городу без особой цели, жадно вслушиваясь в людскую речь. Сияющие глаза с восторгом осматривали лица и товары на базарной площади. Когда истекала треть дня, она с легкой неохотой возвращалась в тишину лесов.