Вдруг Шамона словно осенила отличная мысль. Он встал с места и сказал:
– Послушай, Надовар. Ведь после того, как он вместе с тобой покончил с теми драконами, от него уже ничего не требуется. Свое дело он сделал. Мне кажется, надо найти какой-нибудь повод, чтобы удалить его из Албании.
– А вот мне кажется, что ему пора ехать в свою деревню. Она, кажется, где-то около Пайтаракана.
Шамон, только что говоривший о своем желании, чтобы Албанера выдворили из страны, тут же передумал. Такими людьми, как он, разбрасываться было бы неразумным. В конце концов, он только недавно тут появился и еще ни с кем тут не свел знакомств. Похвально и то, что он сразу встал на защиту царства и ничего не попросил для себя. Значит, при новом царе он будет вести себя так же скромно и беспрекословно выполнять его приказы. "Да, он нам может очень даже пригодится" – подумал он.
Шамон взглянул на Надовара и ответил:
– Знаешь, Надовар, я сейчас сейчас подумал, что еще рано с ним расставаться Пусть пока остается во дворце и развлекается, как хочет. Например, захочется отправиться на соколиную охоту – пожалуйста. Понадобится красивая танцовщица рабыня и музыканты – пожалуйста. А когда настанет время разобраться с Ваче, мы позовем к себе Албанера и поговорим с ним. Так что мы пока должны обращаться с ним со всем уважением и постараться завести с ним дружбу. А там посмотрим.
Надовар замахал на него руками:
– Что ты, говоришь, Шамон? Албанер не какой-то там дворянин, он царский сын. Так просто тебе с ним не договориться. Он ни за что не подчинится тебе, уж я его знаю. Но тут есть один выход. Он состоит в том, что подарить ему самую драгоценную жемчужину Албании.
Когда Шамон с вниманием посмотрел на него, Надовар внезапно встал с места и зашагал к выходу.
– Ты куда, Надовар? – удивленно окликнул его Шамон. – В чем дело? О какой такой жемчужине ты говоришь?
Надовар остановился на ходу и обернулся:
– Шамон, я боюсь, что если я назову ее имя, ты меня убьешь!
– Какая чушь! – удивился он. – С чего это мне тебя убивать? Говори, что за жемчужина?
На лице Надовара появился страх. Отступая назад, он с трудом выговорил:
– Я говорю о Мехриджан! Как только Албанер ее увидит, он без памяти влюбится в нее!
Едва Шамон услышал эти слова, он закричал громовым голосом:
– Молчать! Не смей упоминать ее имя!