– Наши факультеты ничего не значат, – покачал головой Савьер, но не отвлёкся от приготовления ужина. – Мы были распределены согласно нашей школе, где учились до университета, а не по предрасположенностям к конкретным силам. А, как ты знаешь, магия передаётся по наследству. Не думаю, что за столько столетий сохранились семьи с чистой магией. Так что у человека может быть несколько стихий в арсенале, а он и не догадывается. Особенно тот, чья семья поколениями жила на одном месте и обучалась в местной школе полным составом.
– Но как это можно узнать? – вздохнула Лисаветта.
– С помощью теста, – пожал плечами Савьер. – Его все проходят ещё в детстве, но почему-то результаты не отдают родителям. А так было бы проще потом учиться.
– Возможно, из-за того, что школа целиком направлена на конкретный вид магии. И тот, что подходит ребёнку, может располагаться очень далеко от места жительства. Лишние переезды не приветствуются у нас, – нахмурилась Лисаветта. – Я раньше думала, что родители просто отдают детей в ту школу, которая им больше нравится.
– Тут чуть сложнее, – дёрнул плечом Савьер. – Сначала пробовали развивать магов именно по предрасположенностям. Потом, выяснив, что во всех магах есть умение владения всеми стихиями, решили проверить, как хорошо будут справляться дети с минимальными силами к стихии. Уже долго ведут статистику, но ничего не делают с ней.
Мужчина разложил по тарелкам ужин, поставил кипятиться чайник и отправился с едой в свой кабинет:
– Пошли, проверим нашу четвёрку.
Лисаветта в эту комнату ещё ни разу не заходила. Помещение было маленькое, явно переоборудованное из гардероба или чулана. На единственном столе стоял монитор, от него провода тянулись к системному блоку куда-то в недра стола. Савьер поставил тарелки на небольшую тумбочку на колёсиках, а сам вышел из комнаты. Вернулся очень скоро, поставив стул для Лисаветты, а сам привычно уселся в рабочее кресло.
Он заходил на какие-то сайты, писал непонятные Лисаветте команды во всплывающих окнах. Лисаветта молча наблюдала за тем, что делает брюнет, и ела. Когда он написал что-то в очередном окне и показалась линия загрузки, Савьер откинулся на спинку кресла и сам принялся за ужин, уставившись в монитор.
– Сегодня полнолуние, – прервал тишину Савьер. – Я могу измениться.