– Я тоже очень скучала, – протянула она, – во сколько тебя встречать? Я надеюсь ты у меня остаешься, а не в гостинице?
– В 10:40 по московскому времени. Да, конечно у тебя.
– Отлично. Тогда буду готовиться к встрече. Целую.
– Хорошо, и я тебя.
* * *
Полёт прошёл хорошо, но я всё равно сильно устала. Я взяла свой чемодан с ленты и направлялась по аэропорту в сторону выхода, когда заметила Олесю. Олеся была не высокого роста, где-то 165 см. У неё была пышная фигура, тёмно-русые длинные волосы и ярко-голубые глаза. Она всегда отличалась чрезмерной жизнерадостностью и при этом имела довольно боевой характер.
Девушка тоже заметила меня и начала махать руками и пытаться выпрыгнуть из толпы.
– Мира… Мира… Мира, я здесь, – протискиваясь между людей она бежала ко мне на встречу.
– Олеся, осторожно, – я хохотала когда увидела как она старается быстрее до меня добежать.
Олеся врезалась в мои объятья и начала громко смеяться.
– Я так рада тебя видеть! Я так скучала по тебе. А где Виктор? Ты одна приехала? – затараторила она.
Об упоминании о Викторе я не смогла сдержать эмоцию на своём лице. Я резко помрачнела от чего Олеся заметно напряглась.
– Что-то случилось? У тебя всё хорошо?
– Да, да, – встрепенулась я чтобы не пугать сестру, – просто полёт выдался сложный и я устала. А так всё хорошо.
– Тогда поехали домой. Тебе нужно поесть, принять ванну и хорошенько отдохнуть – она катила мой чемодан, а другой рукой приобняла меня за плечи.
* * *
Дома мы были через полтора часа. Олеся пошла накрывать на стол, пока я буду принимать ванну. Я взяла полотенце, сменную одежду и зубную щетку. Закрывшись в ванной я начала набирать горячую воду. Я стала перед зеркалом, оперевшись на раковину руками, и пристально смотрела себе в глаза в отражении. Я не знала как правильно и мягко рассказать Олесе что случилось. Я всё равно не смогу долго скрывать правду. Рано или поздно она задаст вопросы о нашей с ним жизни и она поймет что я ей вру. Я решила рассказать ей только о разводе. Я не буду говорить об измене и обо всём том что случилось за последнюю неделю, но я должна рассказать хоть что-то. Иначе я сойду с ума. Я буду выговаривать всю свою боль только через то что ей пока что можно знать. Спустя время я обязательно поделюсь остальными своими потерями, но не сейчас.