– Нет, серьёзно, ты – просто нечто! Пиздишь как дышишь. Кто этому тебя научил?
– Я не могу лгать. Не хочешь верить – не верь.
– Ладно, допустим поверю. Но в чём подвох? Люди не делают таких щедрых предложений без подоплёки.
– Люди не делают, а я – делаю.
Когда я только раскрыла рот, чтобы ответить Егору, в комнату ввалились наши пьяные товарищи. Весь остаток вечера прошёл в тумане. Утром я обнаружила себя в своей постели, всё ещё одетая, (спасибо тебе большое, Глеб), и чудовищным звоном в ушах.
Всё воскресенье помучалась от дикого похмелья, глотая аспирин горстями. О том разговоре с Егором совсем уж позабыла. А зря…
***
Наступил злополучный декабрь. Я сменила плащ на пуховик за пятьсот рублей с фальшивым мехом на капюшоне. Улицы засыпало белоснежным снегом, и бедные дворники расчищали его каждое утро прямо под окнами. Денег нет, перспектив, и веры в будущее – тоже. Мне показалось вполне логичным провести свой отпуск в кругу семьи. Встретить с ними Новый Год, погреть косточки, наесться маминой стряпни.
Вот я уже собрала рюкзак вещичек, закрыла дверь, пошла на остановку в десять утра. Вытащив телефон, собиралась маме позвонить. Как вдруг:
– Ну привет! – у меня под ухом раздался тот самый баритон Егора. Я аж вздрогнула и подпрыгнула на месте.
– Ты чего пугаешь так? Откуда ты тут? Ты что, следил за мной?
– Тебе кто-нибудь уже говорил, что в этом пуховике ты выглядишь как пингвин?
– Спасибо за комплимент! Теперь иди нахуй, пожалуйста.
– Ну чего ты такая злая? Мы же договаривались, помнишь?
– О чём? – гортанно спросила я, вылупив глаза.
– Я покажу тебе свой замок, Соф. Тебе понравится!
– Ч-чего? Нет!
– Первое слово дороже второго! Держись крепче!
– Чё?
Не успела я что-либо предпринять, как Егор внезапно схватил меня на руки, и оторвался от земли. Прямо как ракета. Я вылупила глаза, разинула рот, вцепилась в него, и бесконечно афигевала.
– Чё-ё-ё-ё-ё?! Чё происходит?! Отпусти меня! Ты – больной ублюдок! Какого хуя? Как?
Подобно выпущенной стреле Егор мчался решительно в хляби небесные, а в его озорных карих глазах плясали глумливые тени. Моё сердце бешено стучало, ветер бил по лицу, и слёзы срывались с ресниц. Я нашарила перцовый баллончик в кармане штанов, и уже было хотела его применить, но голос разума меня остановил: «Если я сейчас прысну ему в глаза, то он отпустит меня, я упаду и разобьюсь нахуй».