– Что за задание было у папы?
Эмили не отвела глаз:
– У папы не было задания. Ты уже слышала от бабушки о Гризельде, верно? Уголовное дело так и не открыли. Гризельда умерла от пневмонии, не успев дать внятных показаний. Все время, проведенное ею в больнице, у нее был жар, и она постоянно бредила. Но папа все равно решил выяснить, что с девочкой случилось, слишком странные вещи Гризельда говорила в бреду. Он взял отпуск на три дня, уехал и пропал. Все это время, что ты провела у тети Лесли, я не знала, где он, и что с ним. Папа вернулся почти через три недели, когда его самого уже объявили в розыск. Его нашли в шотландском полицейском участке, страшно избитого. Хуже того, врач сказал, что у папы алкогольная интоксикация. Это значит, что он много дней пил. При нем не было полицейского значка, а из табельного пистолета был расстрелян весь боезапас. Папа в кого-то стрелял, но совершенно ничего не помнит. А этого в полиции так просто не прощают.
Мама говорила сухим казенным тоном, каким обычно вела телефонные "разговоры по работе". Мэгги всегда казалось, что из этих разговоров ничего нельзя понять, таким скучным языком они скроены. А сейчас отчего-то понимала абсолютно все. Даже то, что хуже всего вышло со значком и пистолетом.
– Мам. Ты тоже думаешь, что папа совершил… ну это… преступление? – едва произнеся эти слова, Мэг вдруг ощутила, как от ужаса сжалось что-то внутри. Но мама лишь стиснула челюсти так, что на шее натянулись сухожилия:
– Нет, – отрезала Эмили, – но он совершил большую ошибку.
– Какую?
– Он поехал один. А в наши дни мир таков, что в одиночку можно защитить свою жизнь, свой дом, да что угодно – но только не свое доброе имя.
Эмили запнулась, прикусывая губу, и добавила тише, словно отвечая самой себе на какой-то давно одолевавший ее вопрос:
– Бабушка обожает говорить, что правду скрыть нельзя. Она как птица – всегда прорвется наружу. Только это чушь. Правда вовсе не птица. Она как бродячая кошка – то по углам жмется, то вдруг под ноги кидается. А то цапнет исподтишка, да так, что потом замучаешься кровь останавливать.
Мэгги терпеть не могла старомодных бабушкиных иносказаний, но на сей раз забыла поморщиться и пробормотала:
– А почему папа поехал один? У него же есть напарник… или как это называется.
А теперь Цербер Эмили отвела глаза. Так всегда делают виноватые, бабушка говорила.