Надежда Ивановна и Аделина Ивановна переглянулись.
– Все верно, любезный мой, все верно говорите: мертвые уже ничего не могут вкусить, ни на что не могут опереться. Все так, мой хороший.
– Так, стало быть, вы не мертвы, Аделина Ивановна?
Таарья рядом со мной непоседливо поменяла ноги местами и поправила свои хвостики. Я будто почувствовал, что она ждала этого вопроса и засияла от того, что я его задал наконец.
– Я не мертва, – подтвердила Аделина Ивановна. – Пока еще живу. Ну надо же, в конце концов, кому-то платить за эту квартиру. Иначе нашу Наденьку, боюсь, выселят!
И все три женщины захохотали, а я хмыкнул за компанию, хотя в очередной раз не очень-то разобрался, что к чему.
– Аделина Ивановна жива, потому что у нее работа такая – жить среди людей, – пояснила мне Таарья. – И да, она видит нас.
– А почему? – все равно не понял я.
– Потому что, любезный мой, – начала Аделина Ивановна, отходя от смеха, – свой инсульт с дорогой к Господу я уже давно заработала. Но, видишь ли, мне было шестьдесят четыре, когда это произошло, а это какой-никакой жизненный опыт, усталость. Во мне не было такой молодой задорности, как, например, в Ташеньке, когда она начала свою службу при встрече умерших. Вот я и решила, что хочу другую работу. Что больше всего могу пригодиться еще здесь, на Земле.
– Подождите-подождите, – переспрашиваю. – То есть как это: вы умерли, но ожили?
По жестам и выражению глаз всех троих я понял, что мое предположение верно.
– Так, значит, можно вернуться назад?
Все они почему-то замолчали. Аделина Ивановна закутала свои ноги в пушистенькую шаль и с детским причмокиванием потянула чай из чашки.
– В старую жизнь вернуться никогда нельзя. А вот на землю – можно, теоретически, – первой сказала мне Таарья. – Если твою кандидатуру одобрят.
Видимо, мое лицо выражало абсолютную тупость, отчего Таарья решила не дожидаться моих последующих вопросов и продолжила:
– Мы с тобой говорили про то, что здесь мы все выполняем какую-то работу, помнишь?
Аделина Ивановна потянулась ложечкой к столику и зачерпнула сладко пахнущего варенья. Надежда Ивановна покачала головой, проводив взглядом, как ее младшая сестра с удовольствие проглатывает сладость.
– Ну что ты, Тааренька, у кого работа, а у кого и служба. Как у тебя, например.
– Да будет вам, Надежда Ивановна. Ну какая же разница, как это именовать? – ласково отмахнулась двухсотлетняя малютка.