– Да, – Ангелина заговорила заметно бодрее, – мы должны встретиться. В библиотеке имени Мамина-Сибиряка. Сегодня вечером в большом зале.
– Хорошо, – отозвался он.
Ангелина попрощалась и бросила трубку. После разговора парень почувствовал себя немного лучше. Казалось, что он стал значимее. Хотя бы появилась цель.
В собственном доме, Паша начал чувствовать себя призраком. Из комнаты выходить, словно не было сил. Лишь ближе к часу дня он поднялся. Даже есть не стал, а только умылся. Всё остальное сейчас казалось более, чем бесполезным. Не дожидаясь вечера, ушёл из дома. Он брëл по улице, лениво перебирая ногами и не зная, чем занять себя.
– Здравствуй, – услышал он, словно сквозь пелену, – классный говорил, что ты заболел.
Парень поднял голову и увидел перед собой обеспокоенное лицо Маришки. На её губах появилась еле заметная улыбка. Одноклассница показалась совсем другой. Обычно незаметная, она выглядела примечательно, слишком ярко. – Ладно, я пойду, мне нужно в библиотеку, – Маришка хотела было уйти, помахав на прощание.
– Мамина-Сибиряка?
– Да, – удивленно ответила девушка, – тебе туда надо, Паш?
– Ну, – спохватившись, парень улыбнулся, заметив взволнованность в глазах Маришки, – да.
– Тогда, – она развернулась и неуверенно спросила, – пойдём?
Паша кивнул, и они пошли. Одноклассница пыталась завести разговор, но каждый раз отводила взгляд.
Уже в библиотеке Маришка села за стопку книг. Она была словно специально подготовлена. Парень опустился на стул рядом и глянул на большие часы.
– Ты не будешь брать книги? – одноклассница посмотрела на него удивлённо.
– Не сейчас, – лениво ответил Паша, доставая наушники.
– Кто должен прийти? – тихо и неуверенно спросила Маришка.
– Неважно, – кратко проговорил он, мельком глянув на неë.
***
Только начался вечерний час пик. Машины стояли в пробке, нетерпеливо шумя. Ангелина уже подходила к спальному району. Приметила женщину, идущую к дому. Пошла за ней.
– Ты опять пришла к Настоятелю? – спросила та, тихим голосом выдавая всю свою злость.
– К сожалению, – Геля окинула взглядом дверь, исписанную оскорблениями, – Зойка, когда тебя начало бросать?
Женщина дрогнула всем телом, но в задумчивости произнесла в ответ:
– Никогда, – голос её дрожал, но Зоя старалась скрыть это.
«А мне было семнадцать, – вспоминая, подумала Ангелина, – нужно узнать об этом ещё у кого-нибудь из наших.»