Это были американские уроженцы Нойберсдорфа, который раньше был Нью-Йорком, Соединенные Штаты Америки – magni nominis umbra15… Мэннинг с приливом ужаса и жалости задался вопросом, что заставляет их копошиться здесь и строить свои норы на окраине опустевшего города, откуда они могли смотреть за воду и лицезреть обители немецкой гордости, власти и роскоши – просто ли зависть или необходимость питать неизбывную ненависть? Пустые лица зрителей не давали ответа.
Хлопнула дверца машины. Машина развернулась и с урчанием понеслась по мостовой.
Дуган посмотрел ей вслед и негромко сказал:
– Какого черта!
И поскольку Мэннинг не ответил, добавил:
– Ну, Рэй, и что теперь?
Тот провел рукой по лбу.
– Не знаю. Но, наверное, нам лучше начать искать людей-невидимок.
– Отлично, – сказал Дуган. – Когда увижу, крикну.
Мэннинг посмотрел на оборванную толпу, наблюдавшую за их прибытием; она уже начала потихоньку расходиться, теряя интерес. Большая часть одежды двух солдат была им возвращена, но без таких предметов, как гамаши и стальные шлемы, их военная одежда 1945 года выглядела совсем не по-военному и непримечательно.
– Нет смысла торчать здесь, – сказал Мэннинг.
Они двинулись в путь, свернув на узкую улочку, петлявшую среди развалин. Затем Мэннинг заговорил негромким голосом.
– Если я не ошибаюсь, за нами следят и наблюдают. Очевидно, немцы приняли нас за кого-то другого, и переправили они нас не по доброте душевной, как своих послов. Они думают, что мы принадлежим к американскому подполью, и то, что мы сейчас будем делать, – по их мнению, – приведет их к нему. Не удивлюсь, если…
Он вытащил из кармана своей полевой куртки руку с небольшой пачкой бумажных денег. Она была маркирована печатью Ausland16.
– Они даже подкинули нам долю, чтобы мы без проблем добрались до штаб-квартиры подполья – с отрядом головорезов по пятам.
– Ну, по крайней мере, мы наконец-то сможем поесть. И, наверное, мы получим возможность бродить по округе с таким же невежественным видом, как и у других, и устраивать им "гусиную охоту". Похоже, это будет адская жизнь, – хмуро добавил Дуган к своему описанию.
– И у тебя, и у меня. Рано или поздно нам придется связаться с теми, кто до сих пор продолжает участвовать в борьбе. Потому что война все еще продолжается, несмотря на все это.