Но что-то по-прежнему было не так. Бессознательная способность к наблюдению, отточенная Мэннингом в разбитых снарядами городах, где способность замечать мелкие погрешности могла удержать человека от подрыва на скрытой мине, подсказала ему, что… Он попытался прочитать выражение лиц двух немцев. Каждая морщинка на лице Кала светилась лукавым триумфом. Но взгляд его помощника заставил Мэннинга моргнуть. Голубые арийские глаза Вольфганга выпучились от испуга. Они смотрели мимо Мэннинга, на дверь.
Эдди Дуган нарушил напряженную тишину.
– Рэй, откуда идет свет?
Вот оно!
– Следите за ними! – прохрипел Мэннинг и повернулся лицом к двери.
Она была залита зелено-золотым солнечным светом.
И за его пределами был не мрачный пиршественный зал нацистского барона с хмурым мартом за окнами, а лес, наполненный жизнью в разгар лета. Ветерок, проникавший из этого невероятного места, разносил тепло и аромат елей, а также чего-то еще… Вдруг в зарослях послышался треск и стук копыт.
– Олень, – глуповато произнес Мэннинг. – Наверное, его что-то напугало.
Дуган, обливаясь потом, стоял спиной к двери и слегка растерялся.
Как эхо, из-за спины Мэннинга донесся тонкий смех. Он снова повернулся лицом к двери; его взгляд утихомирил даже искреннее ликование герра доктора.
– Ладно, как вы это сделали? – выпалил он по-английски, а затем, вновь обретя контроль над собой, произнес:
– Erklaren Sie das sogleich!2
– Gern3, – ухмыльнулся ученый. – Вся эта комната – мое изобретение. Она была встроена в дом, но когда я замкнул рубильник, она переместилась и оставила дом в прошлом.
– И где же мы? Хватит загадок!
– Все очень просто. То, что вы видите снаружи, – это мир будущего – уже не будущего для нас, а настоящего, хотя и удаленного на сто лет от "настоящего", которое мы только что покинули. А эта комната – мой аппарат для путешествий во времени – der Kahl'sche Zeitfahrer!4
Тем временем Дуган бросил взгляд на дверь. Он ничего не сказал, но его глаза становились все больше и больше на побледневшем лице. Мэннинг коротко и без комментариев пересказал ему то, что, по словам Кала, тот сделал; в глубине души он уже принял это как правду, как единственно возможное объяснение кажущегося невозможным. Он жестко сказал немцу:
– Демонстрация вашего изобретения очень интересна. Но теперь мы должны передать его американской разведке, которая по достоинству оценит ваш гений. Настройте машину так, чтобы она вернула нас туда, откуда мы пришли.