– Что, его прямо так и выпустили? – Не поверил своим ушам Антон. – Да ведь налицо явное вымогательство!
– А кто докажет? Вы поймите, отсутствует главная улика, без которой официально предъявить человеку обвинение невозможно. И потом, вы же помните, что у этого субъекта серьезные покровители. Кто-то из вышестоящих походатайствовал и выписал ему полную амнистию.
– Я не понимаю, почему о нем так пекутся. И кто?
– Думаю, Хавинский поставщик.
– Поставщик чего?
– Информации. Это редкостный мерзавец, и у него уйма компромата, в том числе и на вышестоящих особ. Если царской полиции нужно добыть какие-то сведения, то здесь равных ему нет. Он владеет такими архивами, что нам с вами и не снилось. Думаю, оказывает агентуре специфические услуги, за что может рассчитывать на их помощь. И если его так оберегают, значит, этот человек им еще нужен. Я сказал еще, потому что рано или поздно от таких избавляются.
Антон призадумался.
–—Да, агентурные сети полиции воистину обширны. Хотелось бы знать, какого рода услуги оказывает им этот таинственный господин.
– Вряд ли с вами кто-то поделится, – усмехнулся Кравцов. – Хотя разузнать, конечно, можно. По нелегальным каналам, разумеется.
Студент мельком бросил взгляд на графа и увидел, что тот сидит в полной задумчивости, уставившись в одну точку. Он готов был побиться об заклад, что Евгений Павлович не слышал ни единого слова из того, о чем говорили в беседке.
Странно, что это с ним? Алкоголь в голову ударил?
Антон легонько тронул застывшего в неподвижности Чернокуцкого, будто проверяя, жив ли он вообще. Тот зашевелился. Хотел открыть рот что-то сказать, но передумал. Мутными глазами посмотрел сначала на одного, потом на другого, затем стал шарить рукой под скамейкой.
– Что за черт, где бутылка? Ты взял, проклятая бестия?
К кому именно обращается граф, было непонятно. Но Кравцов, видимо, подумал, что к нему.
– Вы же сами ее в гостиной оставили, возле дивана. Забыли?
– В самом деле? По-моему, брал с собой. Странно.
С этими словами Чернокуцкий поднялся и на плохо гнущихся ногах отправился к дому. Два раза чуть не споткнулся, но равновесие все-таки удержал. Спустя минуту скрылся за дверью дома.
Постояли немного, покурили в тишине. Первым молчание нарушил Андрей Александрович.
– Совсем плох стал наш друг.
– Он что, всегда столько пьет?