Трамвай проехал четыре остановки, и пассажиров стало больше, некоторых я точно уже видел. Это были неприметные люди, которые каждый день отправлялись на работу, но среди этих серых личностей выделялась женщина лет пятидесяти.
У нее был крупный острый нос, а глаза скрывались за толстыми стеклами очков. Из-под берета было видно волосы, чей седой цвет скрывался за яркими красками оттеночного шампуня. Я ее видел с фиолетовыми, розовыми и красными волосами. На этот раз они были синими, а одета она была в желтое пальто с капюшоном.
Внезапно прозвучал сигнал из моего кармана, пришло сообщение. Я достал свой старый телефон и уставился на небольшой экран, который треснул в правом верхнем углу.
– Политологии не будет, – высветились белые буквы на черном экране.
Я медленно выдохнул и положил телефон обратно. Это сообщение мне пристал староста, и если бы оно пришло хотя бы на десять минут раньше, я бы еще мог вернуться в общежитие. Я бы еще почитал или принял душ, а так мне оставалось только ехать дальше. И снова я уставился в окно, за которым показался мост. Те мгновения, что трамвай преодолевал его, были самыми лучшими моментами за весь путь.
Вид с моста был прекрасен, город у воды казался не тем серым городом, к которому привыкли мои глаза. Иногда мне даже хотелось, чтобы трамвай застрял, чтобы просто посидеть и посмотреть в окно.
Но трамвай не остановился, и вскоре вагон был полон пассажиров. Люди заходили и покидали его, мне же надо было ехать дальше, пока впереди не показалось знакомое здание. Я вышел на остановке, еще не придумав, как потрачу почти два часа свободного времени, но ноги как-то сами отвели меня на улицу, где жил мой друг.
– Что делаешь? – написал я ему, и ответа долго ждать не пришлось.
– Ничего.
– Если ты дома, можно к тебе?
– Без проблем.
Я был рад видеть эти слова на экране и поспешил к знакомому подъезду. Квартира моего друга находилась на десятом этаже, он жил в ней вместе со своей старшей сестрой. Когда я позвонил в дверь, то вспомнил про нее и надеялся, что Серафим дома был один. Ждать долго не пришлось, за дверью послышались торопливые шаги, а потом ручка повернулась.
– Привет, – сонным голосом произнес Серафим, открывая дверь.
– Привет, – сказал я.
– Заходи.
Я переступил порог и оказался в прихожей. Там, как и почти во всей квартире, были белые стены и темный деревянный пол. Серафим лениво ступал по нему босиком, и на его немного пухлом теле были только свободные оранжевые трусы и татуировки на руках.