Ничего и не смогло спасти от того, что лекцию по политологии перенесли на вечер, и от того, что погода испортилась. Начался дождь, ветер усилился, вода хлестала сплошным потоком, и до остановки я добрался, вымокнув до нитки. Потом еще почти всю дорогу в трамвае пришлось стоять с такими же промокшими неудачниками, которые не поинтересовались прогнозом погоды и не захватили зонт. У меня же зонта вообще не было, и я добрался до остановки, когда дождь все еще продолжался. Я постоял немного под навесом и неторопливо проследовал к общежитию.
Когда я оказался в своем скромном жилище, то в первую очередь начал снимать с себя всю одежду, которая потом висела всюду и сохла. Следом я поставил телефон на зарядку и отправился в ванную. Там я открыл кран и убедился, что была горячая вода, и уже потом залез в ванную, чтобы принять горячий душ.
Было так хорошо – просто стоять под потоком теплых капель после долгого дня, который наконец-то подошел к концу. Мне удалось немного расслабиться, но было бы еще лучше, если бы я по дороге домой зашел в какой-нибудь магазин, чтобы купить немного еды. Я вылез, вытерся, накинул на себя халат и отправился в комнату, где упал на кровать и только через некоторое время залез под одеяло и окончательно погрузился в сон.
В странный сон, который только казался сном, но и явью это не было. Это скорее был мой личный внутренний мир, где я мог делать, все что хотел. И не только я, мой дед продолжал жить в этом мире. И каждый раз, когда я засыпал, я оказывался в нашем доме, на кухне, где пахло деревом и специями.
– Привет, как прошел день? – спросил меня дед, сидя за старым дубовым столом с кружкой чая в руках.
– Неплохо, но могло быть и лучше, – ответил я, присаживаясь за стол.
– Чай будешь?
– Не откажусь.
Рядом со мной уже стояла белая кружка, а в центре стола находился чайник, который поднялся в воздух, подлетел к ней, наполнил и вернулся в окружение вазочек с конфетами, печеньями и другими сладостями. При жизни моему деду всего этого нельзя было, у него был диабет, поэтому в мире моего сна он поглощал их в немереных количествах.
– Я сегодня был у Серафима, – продолжил я. – Он нарисовал натюрморт из планет какой-то специальной краской, и еще он теперь спит в палатке на балконе.
– Потому что променял кровать на очередной мольберт? – произнес дед и отпил немного из своей кружки.