Колени принца горели почти невыносимо. Чтобы отвлечься, Акан принялся думать, кто бы мог всхлипывать, стонать или, может быть, даже храпеть рядом с ним.
Храп-стон-всхлип всё не повторялся. Снова голову подняла тишина. Она уже не была такой всепоглощающей, принц определённо мог различить какой-то шелест, шорох, а может быть, даже шёпот, но неизвестный, который завладел его безграничным вниманием, больше заявлять о себе не спешил. Акан стал прислушиваться, но вконец заинтригованный затянувшейся тишиной, решил осмотреться.
Это маленькое усилие, крошечное напряжение мышц с намерением открыть глаза потянуло за собой другие. Принц увидел близкое матово-синее небо, дёрнулся, чтобы жадное солнце не глядело на него так любопытно, и резко сел. И эта боль, эта смена положения, наконец, привела его в чувство.
Акан замер на вершине одного из множества холмов, рассыпанных по округе, окруженного невысокими кустами орешника и молодыми лиственницами, а с высоты открывался отличный вид на вьющую неподалёку ленту неширокого тракта. Место было очевидно знакомым, и на миг он усомнился в том, что верно воспринимает действительность.
Он ощупал пояс, поняв, что меча под рукою нет. Но поблизости не было видно ни врагов, ни друзей, и даже горы терялись в далёкой синеве. Никто не спешил нападать, каменной тверди над головой больше не было, и чуть рыхлая почва холма расползалась под ногами. Принц постарался понять, как же вместо обрушившейся внутрь себя горы из Тэйканской горной цепи он оказался на вершине холма в двух неделях пути от столицы Нагата.
Стараясь напрасно не нервничать, Акан задумался, постаравшись всё осознать, и вспомнил то, из-за чего он проснулся: стон. Кто-то стонал неподалёку, видимо, чуть дальше, среди тёмных, ещё зеленых кустов. Принц глянул в переплетение тонких колючих ветвей, за торчащие во все стороны ветви и увидел сапог. Знакомый добротный сапог, но весь испачканный в пыли, комьях земли и грязи.
– Рума, – Акан позволил себе на миг прикрыть глаза и ринулся в кусты, готовый к худшему.
Маг лежал на сломанных ветках белее белого, закатив глаза и неловко подогнув под себя руку. Он больше не стонал, и принц медленно наклонился, стараясь различить дыхание. Через долгие десять ударов сердца и одну каплю пота, скатившуюся по виску, он различил слабый вдох. Ругнувшись про себя – вспомнив, что у мертвого мага никакого биения сердца не будет просто потому, что не будет и тела, принц принялся быстро осматривать друга.