Мне показалось, или в его вопросе прозвучали нехарактерные интонации?
– Да, Тимка, нравишься!
– Тимка – это приятно? Или обидно?
– Это приятно. Я никогда не скажу тебе ничего обидного! – заверила я, и на глаза навернулись слёзы.
– Ника, скажи – не унимался въедливый мальчишка, – зачем ты читаешь неправильно? Почему дон Эльгадо говорит: «Какой кошмар!» Это же вопрос. Надо говорить: «Какой кошмар?»
Тимка сделал упор на слово «какой».
– Тим, это восклицание такое. Выражает состояние человека. Удивление. Это не вопрос.
– Ника. В моей базе несколько тысяч слов. «Какой» – это вопросительное слово. Точно. Моя оперативная память два терабайта, значит, сведения более достоверны.
-Тима. Мозг человека содержит много-много терабайт памяти. Поэтому нам доступны вариации. Понял? – с гордостью за человечество я показала Тимке язык. – И поэтому специалисты «Заслона» попросили меня учить тебя человеческим словам и выражениям, понял? Как я называюсь в твоей голове, а?
– Наставник. Извини, Ника. – обескураженно протянул мой грустный товарищ.
День третий
Спокойствие следующего утра нарушило бодрое Тимкино:
– Восемь утра. Ника, вставай!
«Не хватает пионерского горна» – подумалось мне, и, не раскрывая глаз, я проворчала в ответ:
– Тима, будь человеком. Дай поспать.
После чего отрубилась в сон. Снилась жуткая белиберда, из которой не могла выпутаться. Наконец наступила ясность, и я открыла глаза. Угу. Отлично. Десять! Самое время для проезжающих мимо машин, голосов детей в детском садике напротив, бесед дворников из соседних ЖЭКов. Начитывать книгу сегодня бесполезно.
– Ну надо же было столько продрыхнуть! День коту под хвост!
После некоторой паузы Тим осторожно произнёс:
– Ника, ты уверена, что говоришь на русском языке? Я понял каждое слово отдельно, а вместе – ничего. И что такое «продрыхнуть»?
– Тимочка, я очень даже говорю на русском языке. Ты даже не представляешь, насколько. И слава Богу. – ехидно отозвалась я. – И да, словом «Тимочка» я обращаюсь к тебе, там половина процентов твоего имени, и это не обидно.
– Я бы не сказал, Ника, что это не обидно. Ты сказала это в обидной манере. – голос Тимофея несколько дрогнул.