– Садись, – указал Император на стул напротив своего кресла, куда вскоре сел, – поговорим как мужчины.
Клаус пожал плечами и сел туда, куда указал ему Император. Опасности он не чувствовал, даже несмотря на всю ту бурю эмоций что сейчас бушевала внутри Императора.
– Скажу тебе сразу, у моей дочери нет секретов от ее матери, а уже у нее, нет секретов от меня. Так что я знаю о том, что произошло между вами на корабле, – сказал Император и выразительно посмотрел на Клауса, отслеживая его реакцию.
Клаус остался спокоен. Мишель заранее предупредила его об этом, поскольку прекрасно знала, что сказанное матери дойдет и до отца.
– Так вот, – продолжил Император, – несмотря на весь мезальянс, свадьбе быть и уж поверь, отвертеться ты не сможешь.
– Я не против брака, – пожал плечами Клаус.
– Еще бы ты был не против! Дочь Императора Российского – это жемчужина, что достается не каждому! – начал закипать Император, но быстро взял себя в руки, – так вот, свадьбу проведем через месяц, думаю, этого времени более чем достаточно, чтобы все твои друзья и родственники успели сюда прилететь.
– Нет, – прервал Императора Клаус.
Император был настолько поражен услышанным, что сперва завис, а затем, еле сдержав себя, чтобы не пристрелить наглого барона из подаренной им же двустволки, спросил:
– Чего?
– Свадьба будет, но не здесь, – пояснил Клаус.
– Чем тебе Москва и Царьград не угодили?
– При всем моем уважении, – начал осторожно Клаус, – я не ваш подданный, я барон соседнего государства и у меня есть свой домен, а значит, свадьба будет проходить там и не через месяц, а тогда, когда мы это решим с вашей дочерью. Ваше мнение и пожелания будут учитываться, но решение примем мы с Мишель и никак иначе.
Сказав все это, Клаус посмотрел Императору прямо в глаза. Император выпустил на волю свою ауру, что быстро распространилась не только на всю комнату, но и на добрую часть дворца. Она давила и заставляла подчиняться всех, кто попадал в зону его действия.
– Я же говорила, папа не сможет сдержаться, – сказала Мишель, что сидела со своими мамами в соседней комнате.
– Он обещал, что будет сдерживаться, – ответила Беата, родная мать Мишель, – не переживай за Клауса, папа ему ничего не сделает.
– Я переживаю не за Клауса, а за папу, – ответила ей дочь, чем сильно удивила.