Иногда казалось, что сестра права, следовало сдать изгнанника с самого начала, но потом какая-то ненужная жалость говорила обратное. Мне так и неизвестно, кто он и откуда появился. Парень очнулся, но продолжает упорно хранить молчание. Не знаю, трудно ли ему говорить или же он просто боится. Я тайно приношу ему еду, питье, вывожу в туалет, а Сэм меняет повязки и поит обезболивающими. Правда, делает она это в мое отсутствие. Мы обе измотаны. Я не могу избавиться от чувства вины перед сестрой, но верю, что, несмотря на злость и страх, она поступила бы так же. Может, в нашей семье слишком силен дух ша, и мы просто не можем оставить человека умирать. Знать бы только, правильно это по отношению к преступнику или нет.
Экран словно загипнотизировал меня, не могу оторвать взгляд от кнопки «удалить». Я должна избавиться от запроса Ванессы Делинхолл, так как именно я его и составляла. Он исчезнет, будто никогда и не создавался, так же как исчезла и сама девушка, будто вовсе и не рождалась. Бетти толкнула меня локтем в бок:
– Уснула, что ли? – голос звучит весело и непринужденно. Конечно, ей ведь нечего скрывать! – Давай, заканчивай работу, скоро в зал приема идти.
Одно движение руки словно в тумане – и вот Ванесса никогда не появлялась в этом здании, никогда не говорила со мной. Странно, но сейчас я почти ничего не чувствую.
– Эй, Лиса, ты в порядке? Ты какая-то бледная, – Бетти обеспокоенно заглядывает мне в лицо, а я выдавливаю из себя слабую улыбку.
– Ничего от тебя не укроется. Сэм и я поссорились, неделю уже не разговариваем, вот и подкосилась немного, – правда, и не придерешься.
– Да ладно! А что случилось?
– Так, пустяки, – я махнула рукой. – Не сошлись во мнениях, – еще одна половина правды.
– Не расстраивайся, помиритесь. Я-то вас знаю. Вы же семья, все придет в норму.
– Конечно, – улыбаюсь я, а сама тем временем думаю про те слова о другой крови. Ну зачем ей вздумалось говорить такое?
– Эй, Кастерли! – вдруг раздается у входа, и мое лицо автоматически перекашивает от раздражения. Это нормальный рефлекс, когда к тебе обращается Синди Паркинсон. Бетти тоже недовольно поднимает на нее взгляд:
– Чего тебе? Твой отдел в другой стороне, потерялась? – она редко позволяет себе говорить в таком грубом тоне, обычно это моя прерогатива, но только не в случае с Паркинсон. Здесь любые средства хороши.