Через несколько дней были похороны. Я видел, как бабушку закапывали в землю. Все люди, которые при этом присутствовали были грустными. И я был грустным. Как бы за компанию. А приехав домой с похорон, я затеял драку с младшей сестрой. Не помню из-за чего. Наверное какую-нибудь игрушку не поделили. Но это и не важно. Важным мне сейчас кажется то, что какая-то игрушка вытеснила из моей головы человеческую трагедию, которую я тогда осознать не мог.
Потом пришёл отец, сказал, что мы с сестрой ведем себя, как свиньи. Я понимал, конечно, что нехорошо поступил. Но больше винил себя за то, что подрался с девочкой. Девочек же бить нельзя. Но мы тогда каждую неделю из-за чего-то дрались, и мне не говорили, что я веду себя, как свинья.
Мне было десять лет тогда, вроде бы я что-то дожен был уже понимать. Но честно говоря, я, наверное, до сих пор ничего так и не понял. Зато научился делать вид, что понимаю многое. Не уверен, что сейчас смогу осознать смерь близкого человека. Уверен впрочем, что драться в день похорон ни с кем не стану. Но это разве важно? Создавать внешнюю видимость понимая. Разве это имеет хоть какую-то ценность?
Когда меня сбила машина, я думал, что умру. Я думал об этом, когда отлетал от удара. Думал об этом пока, сидя на бордюре, заляпанный кровью, ждал скорую помощь.
Помнится, в восьмом классе я услышал одну байку от учителя ОБЖ. Он рассказывал про человека, который попал в аварию, вылез из машины, начал ругаться с участниками ДТП. Его усадили на бардюр, чтобы он успокоился немного. Человек умер от болевого шока. ОБЖ-шник говорил, что пока у того человека зашкаливал адреналин, он не чувствовал боли, но стоило ему успокоиться, он тут же и откинул копыта.
Очень сильно я сомневаюсь в правдивости этой истории. Но когда я сидел на бардюре и капал на свои джинсы кровь с подбородка (Тогда я ещё не мог понять, что кровь идёт от туда. Казалось, что я кровоточу весь целиком) я был уверен, что через пару мгновений почувствовую сильную боль и умру.
Действительно, через какое-то время понял, что у меня болит во многих местах. Но боль смертельной не оказалась. Очень даже терпимая была боль. Главным образом голова болела, но к этому я привык. Мигрени у меня были часто. В общем не умер я в тот день.
Но на протяжении нескольких мгновений, за которые я, наверное, заново успел прожить всю жизнь (в тот момент я понял значение выражения: "Жизнь полетела перед глазами") я был уверен, что умру. Я был абсолютно в этом убежден. И тем не менее. Ни во время аварии, ни после я так и не понял, что такое смерть. Я вообще не мог представить, что перестану физически существовать. До сих пор не могу.