– Не стоит зазря нести смерть, – и положил огромную ладонь на шею буйвола, и с ладони его полилось изумрудное свечение, вскоре окутавшее зверя и вмиг исцелившее его.
«Киран!» – вспыхнуло в голове Калки. Он поднял быстрый взгляд на сестру и понял, что эта договорится не то что с векшем – с ракшасом, лишь бы найти исцеления для племянника. И если Калки вздумает ей перечить, живым в родной мир не вернется – эта женщина, хрупкая и послушная с виду, в своих желаниях подобна стихии, для которой не существует достойной преграды, кроме Виджая, но здесь побратим ей скорее союзник. Что ж, если Яма придумает, как закрыть Врата, можно будет выведать у него, как снять с мальчишки проклятие – в конце концов, Кирану не обязательно умирать лишь потому, что остальных своих детей Калки не уберег.
Пять осеней химеры держали Внешний Рубеж, не позволяя векшам вновь дойти до Ти Нагарама, защищая свои семьи и обычных жителей. Случались поражения в битвах с векшами, многих ранили, некоторых убивали, и приходилось отступать. Тогда Калки призывал «Стену Огня» и гнал ее до самых Врат, после чего он долго не мог использовать свое пламя. Мертвых химер иногда сменяли их родичи – братья и сыновья, благо те изначально воспитывались как воины и с даром Агни и благословением реки становились лишь сильнее. Но все потери ими покрыть не получалось – тогда пришлось бы брать в войско едва прошедших первое испытание в Храме Огня и заработавших истинное имя. Обычных горожан, выбранных обоими богами, требовалось обучить и вооружить – но то лишь полбеды, ведь опыта и таланта к управлению пламенем у них не имелось. Вот и гибли они чаще ветеранов, и горожане, изначально гордившиеся своей участью, вскоре стали возмущаться. Матери оплакивали их как покойников, а отцы требовали завершения войны. Но как завершить то, что начали другие? Ответ был прост – закрыть Врата.
Понимать – одно, суметь сделать – совсем другое. Да и Калки все еще мечтал отомстить Пуластье, потому лишь однажды обратился к Агни с вопросом про Врата. «Не тебе их закрывать» – был ответ, и тон не предполагал продолжения разговора. Не то чтобы это устроило Калки, но он продолжил нести свою службу, как и продолжил управление Ти Нагарамом, хотя пришлось наделить большей властью храмовых жрецов и иных управляющих. Наместники еще не распробовали свалившийся на них дар и старались изо всех сил, а вот жители, удрученные постоянными смертями химер, принялись роптать. Однажды нижний город поднял бунт, требуя покинуть насиженное место и найти новую реку, возле которой можно будет осесть. Прежний Калки как минимум прислушался бы к их просьбе, попробовал объяснить, что векши не обязательно остановятся на Ти Нагараме и не пойдут дальше, если тот окажется пуст. Но, скорее всего, он бы согласился предать Агни и увести истинно бессмертных в надежде их уберечь. Река поняла бы, река простила бы. Только со смертью Рамеша не осталось ничего в этом мире, что Калки хотел бы сохранить. Потому он нашел зачинщиков бунта и поодиночке выставил их за ворота города, отпуская на все четыре стороны. Изгнанники реагировали по-разному: кто-то умолял позволить вернуться, кто-то плевал под ноги, разворачивался и уходил в ту сторону, откуда приходили караваны Ратана. Может, кому-то из них даже удалось выжить, но жизнь та была куда хуже, чем раньше.