Калки не заметил, как сам сошел с проторенной дорожки, и пока остальные шли вперед верным курсом, он злился и пытался согнать их в пучину, в которой тонул. И чем дальше они уходили, и чем глубже он увязал, тем жарче становился огонь ярости в его груди. Пламя ширилось и ярилось, а он все хватал и хватал из бесконечного источника, не заметив, как вычерпал разум и доброту. Кто в силах заставить дурака остановиться? Кому поверит он в сказанное: «Время ушло»? Пришла иная пора – сложить с себя бремя, уйти на покой, смешаться с рекой. Но он все цеплялся за власть, за свою избранность, за осени полные урожая и счастья. Он ли был причиной тех урожаев и людской радости? Или то было просто такое время, а он лишь удачно рождался и становился во главе? Кто объяснит дураку, где больше правды?
Нет, они не то чтобы не пытались – он слушать не захотел. Ни Агни, и бог просто создал себе нового избранного. Ни Виджая, и Калки оставил побратима на вечные муки. Ни Ями, и он повелел сестре пойти на верную смерть. Ни Яма, хотя векш-великан был ближе всего к цели – рано отпустил, понадеялся на бессердечного. И Киран, мальчишка, которого он проклял из-за сиюминутного страха потерять власть, сын, которого следовало любить и лелеять как единственного живого, но Калки так и не смог снять проклятие – не было искренности в желании спасти мальчика, да и желания спасать не было. Ведь спасти его – потерять власть на многие эпохи вперед, как будто уже не потерял ее навечно.
От осознания содеянного он упал на колени и заорал от бессилия, кричал недолго – сорвал голос. Но выжившие успели найти Калки. Они собрались вокруг него, пытались остановить кровь, расспрашивали о том, что здесь произошло. Потом никак не могли поверить, что это он сжег город, а когда осознали – сами превратились в монстров. Сначала просто кричали и толкали его, затем стали бить, после и этого им показалось мало…
Демон Максвелла вырвал Дэна из воспоминаний до того, как тело Калки стали раздирать. Но слова благодарности не шли, а на экране перед ним крутилась сцена убийства, и юный Нараян поднял на вытянутых руках вверх сердце предавшего свой народ правителя. Мальчик что-то крикнул на незнакомом теперь языке и впился зубами в еще теплую плоть. Дэна передернуло.
– Кровь, – пояснил демон. – Они в ней перепачкали, пока тело кромсали. А Калки столько огня в ту ночь через нее прогнал, что и другим досталось в качестве дара. Я еще подумал тогда, что любопытно получилось, и принялся выжившим помогать и магии своей обучать. Через Нараяна – наследник все-таки. И у него неплохо получалось, правда, с контролем проблемы были, но да на безрыбье… А потом снова пришли векши и развязали уже третью войну, и мальчишка со своим контролем быстро выгорел, даже жалко. – Пузыри взметнулись вверх и лопнули с протяжным вздохом.