Голова перестает разрываться, зрение обретает цвета, зубы перестают гудеть – отпускает чувство, будто по ним кувалдой врезали. Нужно идти. Вон здание впереди. В нем контора, где, может быть, мне дадут работу. Современная сфера трудоустройства пересыщена вакансиями, но мне нужна именно эта работа. Неказистая и низкооплачиваемая, но мне нужна только та должность, которую мне могут предоставить в этом здании.
Нужно уходить отсюда, вытащить себя из массы людей, пока полицейские не призвали меня, первого попавшегося, свидетелем, не схватили за рукав, не глядя.
Иду сквозь набухающую толпу зевак, прибежавших посмотреть на происшествие. Кого-то пихаю локтем, кого-то просто обхожу. Состояние немного подавленное, а мне нужно быть в форме перед интервью. Моя потенциальная должность не обязывает быть респектабельным, но работодателю-то я должен понравиться.
Наконец нужное здание после злосчастного перекрестка. Прохладный холл помогает высохнуть мокрому лицу, кондиционирует мозги. Все нормально, я в порядке. Улыбаться и кивать. Кивать и улыбаться, даже когда не согласен. Место, на которое я устраиваюсь, не обязывает меня лишь согласно кивать редким посетителям, а вот улыбаться им точно не обязательно. Наоборот, улыбка на моей потенциальной работе может быть понята превратно.
Сверяюсь с табличкой на стене, указывающей, где и чей офис находится. Закручиваюсь по лестнице на второй этаж.
Посреди пустого холла на стене висит зеркало от пола до потолка. Не могу побороть искушение, и, как и любой человек, останавливаюсь перед ним, смотрюсь. Видок у меня, конечно… Пальцами разбрасываю волосы, одергиваю куртку. Джинсы мятые, но на собеседовании сяду побыстрее за стол, чтобы работодатель не успел это заметить. Вот так, другое дело. Стал выглядеть немного опрятнее.
Нужная дверь. Вхожу.
Передо мной офис Жаровихинского кладбища. Строгий интерьер, минимум украшений. Если не знать, куда ты зашел, то никогда не подумаешь, что ты внутри места, в котором отвечают за мертвых. Можно обмануться и вообразить себе, что ты в съемном помещении чопорных программистов, целыми днями клепающих какой-то сложный и неинтересный код. Никакой саморекламы. Вообще никакой рекламы – стены непривычно голые, как в бухгалтерских конторах прошлого.
Передо мной за столом сидит женщина лет под сорок. Она аккуратно подстрижена, на ней черный костюм-тройка, насколько я могу судить из-за закрывающего ее ноги стола. Симпатичная.