– Нет, – буркнула я. – А поесть дадут?
– Разумеется. Сейчас за тобой придет Катя и проводит в другое здание, – она нажала кнопку сбоку стола, похожую на обычный дверной звонок. – Может быть еще увидимся, – и махнула на прощанье, давая понять, что разговор окончен.
Несколько минут мы сидели молча.
– Извините, можно последний вопрос? – и я, не дожидаясь ответа, поинтересовалась. – Как вас зовут?
А услышала то, к чему совершенно не была готова.
– Михаил Викторович.
Я открыла рот, намереваясь отчаянно заблеять, но в этот самый момент в комнату вошла девушка.
Глава 5. В которой я узнаю истории Кати и Михаила Викторовича и получаю долгожданные обед и отдых
Она относилась к тому типу женщин, про которых так и хочется сказать «какая милая». Стройная, но с аппетитными формами, со здоровым (если это слово тут было уместно) румянцем, с чудными ямочками и теплыми, практически черными глазами. Но самое замечательное в ее внешности – волосы. Наверное, в роду у Кати были евреи или армяне, или итальянцы (иногда мне кажется, что все они на самом деле один народ). Волнистые, цвета молочного шоколада, до пояса. Носила она их вольно, не мучая косами и заколками, отчего некоторые пряди, видимо, самые непослушные, выбивались из общей копны и шевелились, как жирные и блестящие ужи в террариуме, отъевшиеся на дармовых лягушках.
Если бы Катя нахмурилась и сжала губы, то художник вполне мог писать с нее гордую казачку. Но если сунуть ей в руки голого пастозного младенца и заставить задумчиво смотреть вдаль, то этот же художник, простирая к небу испачканные краской руки, стенал: «О, мадонна, вы, дитя мое, настоящая мадонна!». Но Катя пришла одна, орущего дитя не было, брови не супила, а, наоборот, широко улыбалась странной женщине (или странному мужчине) и мне.
– Катюша, бери напарницу, корми-пои и сегодня ни с кем не знакомь, – дружелюбно оскалился «трансвестит». – Как там наши, болеют? Как Захар?
– Упокой вас, Михаил Викторович! Всё неплохо. Болеем, но не смертельно (тут они дружно рассмеялись). Захар всегда занят, работы навалом, его подопечных всегда больше, сами знаете. Варежка кашляет – снова холодной воды напилась. А так ничего, всё по-прежнему. Вы никак мне помощницу даете, Михаил Викторович? Пусть земля вам будет пухом! Теперь хоть немного веселей будет, – защебетала Катя и без стеснения, практически как цыгане рассматривают коня при покупке, уставилась на меня и даже разок обошла вокруг.