– Бог сохранит нам его, постарайся же найти его!
– Сначала я приглашу к тебе лекаря: твои раны должны быть перевязаны.
– Ты мне пригласишь римского лекаря?
– Все равно какого, главное, – чтобы ты выздоровел; время летит, а нам дорога каждая минута.
– Делай, как найдешь лучшим, Кермор.
– Господин, избегай всяких волнений, чтобы опять не пошла кровь; я скоро возвращусь.
Сказав это, старик вышел через потайную дверь в глубине комнаты.
Едва он скрылся, как в комнатке появились две женщины; они были закутаны в широкие плащи.
Это были Флавия и Домицилла.
Азаэль хорошо исполнил данное ему поручение и узнал место пребывания двух чужеземцев.
Тотчас после прихода Азаэля, Флавия со своею родственницей и двумя слугами направились к указанному дому. Оставив слуг на дворе, они собирались уже войти в комнату чужеземцев, как услышали последние слова Кермора и были очень удивлены, когда старик назвал своего раба господином: они никак не могли объяснить себе такую перемену ролей. Тайна, которую они хотели узнать, сделалась еще непонятнее.
Очень возможно, что они бы не осмелились войти в комнату, если бы Кермор не удалился. Суровый старик страшил их более его товарища.
При появлении двух патрицианок Фелинис вздрогнул; гнев и ненависть исказили его лицо. Он не тронулся с места и не произнес ни слова.
– Чужеземец, – сказала Флавия, – ты отказался от должной награды, которую мы предлагали вам, и не будем настаивать; но мы надеемся, что ты не отвергнешь нашу помощь: ты так нуждаешься в ней! Кровь течет из твоих ран, несмотря на перевязку.
Молодой человек горько улыбнулся и, протянув руку, сказал:
– Кто же искалечил меня, как не глава вашей семьи?
– Мы скорбим более всех о жестокости императора, – отвечала патрицианка. – Несмотря на наше с ним родство, мы также не в безопасности от его варварских капризов.
Фелинис молчал.
Флавия, став на колени, хотела взять руку Фелиниса, но он вскочил со стула и вскричал:
– У вас есть, несомненно, привычка заживлять раны, нанесенные вами же. Так откармливаете вы своих рабов для садков и гладиаторов для амфитеатра!
– Нами руководит сострадание к тебе и желание помочь твоему несчастью. Твое сопротивление и упреки не обижают нас. Ты должен очень страдать, а потому позволь нам наложить перевязку на твои раны: мы знакомы с этим искусством.