В современных российских материалах находятся лишь единичные прямые высказывания об этих событиях. Наиболее обильные свидетельства дают частые упоминания в источниках о пустошах, под которыми подразумевались заброшенные земли. В документах XIV и XV вв. многие земли и многие деревни неоднократно описываются как пустоши. Не менее существенным, хотя и косвенным, свидетельством малочисленности населения служат многочисленные грамоты, издаваемые князьями, которые предоставляли землевладельцам право предлагать крестьянам свободу от различных государственных повинностей, с тем чтобы они могли привлечь их к поселению на своих землях. Князья заботились о том, чтобы новые поселенцы не происходили из великокняжеских владений или других поместий в их владениях, а были привезены из других княжеств; арендодатели с готовностью выдавали ссуды и дотации потенциальным арендаторам; они прилагали большие усилия для ограничения свободы перехода крестьян. Малочисленность поселений произвела большое впечатление на венецианца Хосафа Барбато, одного из очень немногих европейцев, посетивших Россию в монгольскую эпоху. Описывая путешествие из Москвы в Польшу примерно в середине XV в., он писал, что «путешествовал по лесам и небольшим холмам, которые, по сути, представляли собой пустыню. Путешествуя с места на место, там, где раньше останавливались люди, вы обнаружите места, где разводили огонь… а иногда немного в стороне вы найдете несколько небольших деревень: но это редко», – писал он.
Депопуляция не ограничивалась сельской местностью. Города, занимавшие центральное место в экономической жизни Киевской Руси, лишь за немногими исключениями, потеряли свое значение. Их число сократилось почти вдвое по сравнению с тем, что было до прихода монголов. Появилось лишь несколько новых городских поселений, которые не имели большого значения. Перечень упоминаний о городах в современных документах показывает, что всего в источниках XIV в. упоминается 79 городов, из них только четыре новых, а в XV в. – 78, в том числе девять новых.
За немногими исключениями, города монгольской эпохи представляли собой не более чем административные и военные центры. Их экономические функции не выходили далеко за рамки удовлетворения некоторых потребностей князей и их дворов, а также княжеских административных лиц. Поскольку эти люди получали большую часть того, что они потребляли, из продукции своих собственных земель или, в случае должностных лиц, в виде платежей натурой от управляемых ими крестьян, рынок, который они обеспечивали, должен был быть очень ограниченным.