– Вы опоздали, сударь, партия уже началась, – сказал Черный Пес, отворачивая морду от карточного веера в лапе.
Никита совсем не удивился способности Пса говорить по-человечески, скорее его поразило бы, залай тот в ответ на появление постороннего.
– Ничего. Я все равно не умею играть в карты, – ответил мальчик.
– Не умеет он! – Фыркнул Пес. – Я бы таких неумех… – Он выразительно прищелкнул зубами и облизнулся.
– Перестань запугивать гостя, – спокойно отозвался Ангел, вынимая трефового короля, и одновременно ласково глянул на рыжеволосого мальчугана нарисованными голубыми глазами.
– Крести-крести – дураки на месте! -Лающим хриплым голосом дразнился Пес.
– Ты просто проигрываешь, вот и злишься.
Никита с интересом смотрел на карточную баталию и понял, что Пес и Ангел режутся в «Дурака». Причем хвостатый безобразножулит.
– И давно вы тут сидите? – Спросил мальчик.
– Давно! Тебя еще и в помине не было, а также многих других тебе подобных – двуногих и бестолковых, – огрызнулся Черный Пес, видать, и правда Фортуна улыбалась не ему, несмотря на все ухищрения.
Тут Никита заметил, что крылья Ангела, кипенно белые и воздушные, точно пропитанные светом, лежат рядом с ним на плохо обструганной деревянной скамье вместо того, чтобы гордо вздыматься над золотокудрой головой. Напротив, возле Пса, покоилась такая же пара черных крыльев. Между перьями, вместо света, ютилась ночь с легким налетом звездности. Никита хотел выяснить, почему столь ценные вещи находятся не на положенных местах, но не успел: партия завершилась.
– Ты проиграл, уважаемый, – похоже, Ангел был доволен.
Пес сердито щурил желтые глаза, ворчал под нос что-то вроде: «Вечно ему везет, охламону пернатому! Дай только добраться – все перья повыдергиваю!» Однако его соперник лишь безмятежно улыбался, пока Пес усиленно тасовал колоду. Никита покосился в сторону и увидел, что несколько перьев на песьих крыльях побелели.
– Хочешь с нами? – Неожиданно любезно предложил Черный Пес, однако украдкой плотоядно облизнул кожаный нос. Десны у него были ярко-красные, как и язык со слегка раздвоенным кончиком.
– Нет, спасибо. Я же сказал, что не умею, – покачал головой Никита.
– И правильно, рано тебе еще в такие игры играть, – согласился Ангел, ожидая раздачу. Когда он двигал головой или руками, фарфоровые сочленения едва уловимо и музыкально поскрипывали, словно невидимая рука невзначай касалась клавиш рояля. – К тому же ты должен уходить: в твоем мире начинают оживать часы.