Сглотнув, она отвела глаза от лампы и бегло посмотрела по правую сторону от себя, увидев тоже знакомую ей вещь – штатив для инфузионных вливаний. От него тянулась прозрачная трубка с какой-то жидкостью. Опустив глаза снова, но еще чуть ниже, Алия поняла к чему эта трубка тянулась – в ее бледной руке, в срединной локтевой вене торчал красный катетер, залепленный медицинским бинтом. Только сейчас она поняла, как сильно ее кожа в этом месте взопрела и стянулась, и снова поморщилась. Ничего страшного, главное разобраться. Алия решила, что сейчас оглядит все окончательно, а после будет решать что делать дальше. Возможно, в больницу она попала после взрыва, а от наркоза буйствовала, потому ее и привязали. Этот вариант был самым правдоподобным, пока Алия не глянула влево, где к ее руке был привязан чемодан.
Этот чертов чемодан.
– Вот каждый раз, как со мной происходит что-то странное, – на выдохе мученически просипела Алия, продолжая лежать в снегу. Чемодан снова заворчал, внутри него что-то заворошилось, но быстро смолкло. И хорошо, не хватало Алии еще одной истерии. Она лежала слишком долго в снегу, погрузившись в себя. Конечно, поговорить ей тоже было не с кем, но этот живой сундук пока не вызывал и капли доверия. Лучше с собой говорить, про себя, не вслух, – ты тут как тут.
Времени на продолжение раздумий уже не было. Алия поспешила подняться, оттряхивая ляшки от прилипшего к ним острого снега, который успел растаять, и теперь чувствуя себя не просто замерзшей, но и мокрой, осмотрела ботинок, который совершенно недавно находился в том, о чем она даже думать не хотела, – у него есть желудок? Поняв, что с ним все хорошо, неспеша и немного по-издевательски вальяжно пошла в сторону чемодана, схватилась за его ручку, обжигающую кожу. Поклажа уже привычно повисла справа, килограмм пять, не больше, и она решила продолжить идти. Небо уже начало переливаться желтоватыми оттенками заката. Это означало, что скоро стемнеет. А в темноте, в таких местах, на улице находиться нельзя. Это Алия тоже точно знала.
***
Оймякон – село в Якутии. Особенное село, под стать Алии с ее ношей – холодное. Холодное настолько, что Алия мало что знала о подобных местах. А зря. Она поняла, что зря не знала, в тот момент, когда увидела это село своими глазами. Когда живешь где-то в центре, стирается понимание целостности картины. Она и не думала, что такие дома: смесь дачных домиков и избушек, даже не хрущевки, до сих пор сохранились. Мистическое напоминание об их всех общем прошлом. Что-то в них было. Стоя на холме, разглядывая место, где ей придется провести, скорее всего, свои последние годы, она отлично видела эти неровные рядки домов, будто кто-то раскидал кубики во время настольной игры – они рассыпались по заснеженной земле неравномерно, играючи. Все такие разные, не как в Мегаполисах, и многие уже были разрушены – и от времени, и от прихода