Мэри Пэт смотрит на верхнюю бумажку:
!!!!!!!! БОСТОН АТАКОВАН СУДОМ!!!!!!!!
В ПЯТНИЦУ 30 АВГУСТА ВЫХОДИ ВМЕСТЕ С ОБЕСПОКОЕННЫМИ РОДИТЕЛЯМИ И ГОРДЫМИ ГРАЖДАНАМИ ЮЖНОГО БОСТОНА НА МИТИНГ ПЕРЕД МЭРИЕЙ! ПОЛОЖИМ КОНЕЦ СУДЕБНОМУ ПРОИЗВОЛУ!
РОВНО В ПОЛДЕНЬ!
НИКАКОГО БАСИНГА!
НИКОГДА!
МЫ НЕ ДОПУСТИМ!
– У каждого свой участок. Тебе нужно охватить… Так, ща. – Брайан сует руку под куртку и достает список. – Мерсер от Восьмой до Дорчестер-стрит плюс Телеграф-стрит до парка. Ну и всё, что вокруг парка.
– Нехило так адресков.
– Это ради Большого Дела, Мэри Пэт.
Обычно, когда парни Батлера чего-то просят, подразумевается, что взамен ты получаешь их «крышу». В лоб, конечно, этого никогда не говорят, придумывая тот или иной благородный повод: помощь ирландским повстанцам, голодающим детям у черта на рогах, семьям ветеранов… Наверное, какие-то деньги и правда идут на эти нужды. Однако борьба с басингом – по крайней мере, пока – выглядит вполне искренней. Как будто и правда Большое Дело. Хотя бы потому, что до сих пор с жильцов Коммонуэлса никто не взял и цента. Знай выполняй поручения, и всё.
– Тогда, конечно, с радостью, – говорит Мэри Пэт. – Ладно, шучу.
Брайан устало вздыхает:
– Шутников развелось – каждый первый. Живот надорвешь… Рад был видеть, Мэри Пэт. Надеюсь, свет скоро дадут.
Козырнув на прощанье в воздухе, он уходит по зеленому коридору.
– Эй, Брайан, погоди!
Он останавливается и оглядывается.
– А что будет после протеста?.. Ну, не знаю, если не поможет?
Он пожимает плечами:
– Поглядим.
«Почему бы просто не взять и не пристрелить судью? – думает Мэри Пэт. – Вы, мать вашу, парни Батлера. Мы платим вам за “крышу”, вот и прикройте нас! Защитите наших детей. Прекратите это».
А вслух говорит:
– Спасибо, Брайан. Передавай привет Донне.
– И ты от меня Кенни. – Он снова козыряет, но вдруг спохватывается, видимо, вспомнив последние сплетни, и виновато бормочет: – Ну то есть в смысле…
– Передам, – коротко бросает Мэри Пэт, прекращая его мучения и разговор.
Брайан неловко улыбается и уходит.
Она закрывает дверь и, обернувшись, видит за кухонным столом Джулз. Дочь курит из ее пачки.
– Свет, блин, что ли, вырубили? – спрашивает она.
– Ага, и тебе доброе утро, – отвечает Мэри Пэт. – «Доброе утро, мам». Или язык отсохнет?
– Доброе утро, мам. – Улыбка у Джулз одновременно теплая, как солнце, и холодная, как луна. – Мне нужно в душ.