Бунтарка - страница 10

Цербер остался доволен тем, как зарекомендовал себя его сын, и теперь, злорадствуя, хвастается перед Маликом, в какого прекрасного лейтенанта превратился Вульф. А Малик, в свою очередь, просто качает головой, потому что в Вульфе есть что-то такое, что создает вокруг него хаос.

Хаос.

Мое сердце сжимается, когда я вспоминаю, что Джейс и моя сестра так называли Кору. Только недавно я обнаружил, что в греческой мифологии Персефона известна не только под своим именем, но и как Хаос. Персефона и Хаос были взаимосвязаны, а теперь с ними была связана и Кора.

Мы запасаемся оружием, а Вульф жестом приказывает двум парням взять бомбы, к передним частям которых прикреплены маленькие приемники, сконструированные таким образом, чтобы они включались при одном звонке на нужный номер. Звонок активирует… я точно не знаю что, и, если честно, я вообще не хочу ничего знать о бомбах.

– Готовы? – спрашивает Вульф.

– Да, сэр, – отвечают они.

Я закатываю глаза и слегка киваю. Я, черт возьми, уж точно не буду называть Вульфа сэром.

– Ладно, пойдем, убьем этого ублюдка, – выдыхает Вульф, скрывая смех.

Я смотрю в потолок, на котором светятся лампы в виде звезд. Конечно, вмонтировать их туда было фантастической идеей, но в темноте их цвет не похож на звездный. Он, скорее, ядовито-зеленый. А при дневном свете эти лампы выглядят как звезды, вылепленные из жевательной резинки. Но я отвлеклась. Дело не в том, как они выглядят, а в том, что они являются необходимым отвлекающим фактором. В полночь или чуть позже моя дверь приоткрывается, и я притворяюсь спящей. Луч фонарика скользит по моему лицу, на долю секунды ослепляя меня даже через закрытые веки, – а затем свет исчезает и дверь снова закрывается. После этого я откидываю одеяло и спускаю ноги с кровати, осторожно пересекаю темную комнату и подхожу к столу. Я делаю очередную пометку о прошедшем дне в своем блокноте, а затем одеваюсь и зашнуровываю кроссовки.

В мое окно кто-то стучит, и, когда я открываю его, мне улыбается Бен.

– Готова? – спрашивает он.

Кивнув, я вылезаю наружу. Бен касается руками моей талии, пытаясь помочь, но отпускает меня до того, как мои ноги касаются земли. Он часто так делает – избегает прикосновений, будто кто-то сейчас выйдет из тени и ударит его. Но я тоже не была открыта для чего-то подобного, хотя ко мне, черт возьми, никто не прикасался уже шесть месяцев. Бен замечал, как я вздрагиваю или отстраняюсь всякий раз, когда кто-то подходит ко мне слишком близко. И я не единственная здесь, кто так реагирует. Благо Бен хоть и не гений в чтении языка тела, но он хорошо оценивает ситуацию и обстановку.