В то утро (грёбаное утро, чего стесняться) сорокалетний Александр Оленичев – он же Саша Олень в тех случаях, когда безбожно тупил, – окончательно решил для себя, что больше не хочет иметь никаких общих дел с государством, никаких контактов с любыми его представителями, начиная от сотрудника ППС и заканчивая… кто там у них за старшего?
В военкомат позовут для сверки данных – лесом! Заехать в МРЭО, чтобы обновить водительское удостоверение – постный шиш вам баян, со старым поезжу, пока не остановят, а там и машину продам. Стану старым пердуном, опирающимся на ходунки – ноги моей в собесе не будет, так и знайте. В гробу я видал ваше «всё для блага человека»! Моль ничтожная для вас человек!
Такие мысли пронеслись у него в голове, когда два дюжих молодца в серых толстых куртках с надписью «ФССП» на спинах попросили сесть в обляпанный грязью серебристый «шевроле» (не попросили, а поставили ультиматум). Ольга Алексеевна уселась впереди, а два богатыря с мрачными лицами зажали Сашку с двух боков на заднем сиденье. Было тесно, пришлось сдвинуть локти, практически сплющиться, в то время как дюжие молодцы ни в чем себе не отказывали, устроились как в салоне бизнес-джета.
Именно в этот момент, пока «шеви» еще не тронулся с места, Сашка ощутил себя даже не кралькой сраной, лишенной прав и гражданского самосознания, а тем маленьким кусочком кральки, который обычно помещают в баночку и относят в поликлинику на анализы.
– Чего без наручников? – огрызнулся Олень. – Обезвредили опасного рецидивиста, а везете без наручников. А вдруг я вырвусь?