Я двинулся за ним, но тут заметил другую странность: Василий Фомич исчез из моего кабинета, не открывая двери! Он просто прошел сквозь нее!
«Чушь какая-то, – решил я, – башка, наверно, поехала. Или обман зрения».
Я открыл дверь – за дверью стоял Василий Фомич.
– Ты как здесь?.. – промямлил я холодеющими губами.
– Да ладно, пойдем, выпьем за это… как его?.. За упокой души.
– Да чьей души-то? – прошептал я, чтобы не напугать Татьяну.
– Чьей, чьей? – вдруг осмелел Василий Фомич, и я даже уловил гримасу презрения на его лице за мою недогадливость. – Моей, конечно.
– Так ты чего, помер? – продолжал спрашивать я, чувствуя полную неуместность этого диалога. «С ума схожу…»
– Да вроде как помер, – обыденно согласился покойник. – Ну, пойдем, пойдем. По-соседски, что ли, не можешь выпить за помин моей души?
Татьяна выглянула из кухни и поинтересовалась:
– Куда это ты?
– Наверх, – односложно ответил я, переобуваясь в прихожей.
– А-а-а! – Татьяна скорбно поджала узкие губы и исчезла.
Хлопнула дверца холодильника.
– На, возьми, – вновь появившись в проеме двери, сказала жена и пихнула мне в руки бутылку водки.
Стоявшего рядом со мной соседа она почему-то проигнорировала.
Поднявшись вместе со мной к своей квартире, Василий Фомич вновь оставил меня одного. В недоумении я толкнул дверь рукой, но она не поддалась. Я нажал кнопку звонка, ожидая увидеть за дверью извиняющегося Фомича: мол, извини, захлопнулась. Но за дверью раздавался гул голосов, в котором потонул звонок, и мне никто не открывал. Я, как дурак, стоял на лестничной площадке с бутылкой водки под мышкой.
Рассердившись, я с силой вновь нажал на кнопку и с полминуты не снимал с нее палец. Наконец дверь открыла улыбающаяся, распаренная соседка Нюрка. Если бы не ее черная мятая юбка и кофточка такого же цвета, можно было подумать, что здесь идет праздничная вечеринка. Заваленная одеждой гостей прихожая напоминала предбанник.
Женщина, оглядев и узнав меня, моментально выхватила из моих рук бутылку и с воплем: «Вот еще соседушка пожаловал!» препроводила в большую комнату.
Там дым стоял коромыслом. Мне показалось, что меня впихнули в парилку. В спёртом и прокуренном воздухе висел кислый запах спиртного. Вокруг были такие же распаренные, как у хозяйки, красные лица. Стол загромождали блюда с недоеденными закусками, а в центре его возвышалась большая чаша с кутьей.