– Как я сюда попал? – Прервал его панические мысли сухой, чужой голос, только отдаленно напоминающий голос Артура.
– В тебя стреляли, – голос Алекса аккуратный, тихий, такой, каким ребенку объясняешь, что-то сложное и грустное, – совсем ничего не помнишь?
– Конечно, помню, надеюсь, этот ублюдок, Константин, сдох на том чертовом крыльце! – Артур помолчал немного, набираясь сил, – ну и заварушка вышла в этой петле!
У Алекса неприятно кольнуло в груди.
«Даже если он и вернется, что, замечу один шанс на миллион, все же нет никакой гарантии, что его разум останется при нем…» Алекс попытался отогнать монотонный, сухой голос одного из врачей, звучащий в голове и неуверенно улыбнулся.
– Артур, наш офис захватили, перестреляли кучу народа, двенадцать человек погибли в этой перестрелке. Ты попал, под нехилую, раздачу свинца и…Ты… Ты ни чего этого не помнишь? – Алексу не удалось скрыть отчаяние в голосе.
Артур почувствовал, как голова, сначала медленно, но быстро набирая скорость, словно карусель в парке, начала кружиться. Он попытался, что-то сказать, но кашель, больше похожий на предсмертный хрип, сдавил горло, морщась от боли, Артур закрыл глаза, хватая ртом воздух.
– Черт, – Алекс выбежал за дверь, паника завоевала разум, он истерично закричал, зовя помощь. Не узнал собственный голос, крикнул снова, пытаясь унять дрожь и, проклиная себя на чем свет стоит, за тупость и за то, что не смог вовремя заткнуться.
Через минуту, а может и целую вечность в палату вбежала медсестра, а за ней запыхавшийся врач. «Покиньте палату».
Алекс опять стоит в коридоре, прислонившись головой к двери, ненавидя себя, шёпотом повторяет, словно заклинание: «Спасите его, пожалуйста».
Время, как вечность. Тягучее, словно гудрон и душное, как погода перед грозой.
Наконец, из палаты вышел, все тот же врач. На чисто выбритом лице пролегла усталость, которую он пытается скрывать под ободряющей улыбкой. Глаза, покрасневшие от недосыпа, смотрят тяжело, но по-доброму. Тонкие, длинные пальцы поправили воротник рубашки, выглядывающей из-под медицинского халата. Пуговицы халата, явно, застегивались в спешке – одна петелька пропущена, а верхняя пуговка застегнута не в свою петлю.
– Молодой человек, – вздохнув начал он, уже даже не пытаясь скрыть своего уставшего тона, – вы проводите тут сутки напролет. И я, правда, очень ценю такое беспокойство о друге, и даже, если честно, немного ему завидую. Не думаю, что в моем окружении будет хоть один человек, готовый проводить рядом столько времени, случись, что со мной. Но, все же, я, настоятельно рекомендую вам поехать домой. Принять нормально душ, поесть и отоспаться. Состояние Артура стабильное, ухудшений не предвидится. Пришлось дать ему снотворное, я уверяю, до завтрашнего дня он будет спать. Необходимости в вашем присутствии сейчас нет, – тон голоса мягкий и успокаивающий, словно бабушка читает на ночь добрые сказки. Он слегка хлопнул Алекса по плечу,– подумайте и о себе, молодой человек, когда вы последний раз спали на нормальной кровати, и принимали душ никуда не торопясь? Отправляйтесь домой и хорошенько отоспитесь, ладно? Вы отстояли право Артура на жизнь, дальше дело за нами.