Все эти земли до присоединения к Москве подчинялись собственным княжеским династиям, чаще всего восходившим к Рюрику или Гедимину. Местные князья по «чести» и «отечеству» мало уступали московским Даниловичам, а порой и превосходили их знатностью. Но объединителями страны им не суждено было стать. У них оставался небогатый выбор: либо бежать из древних владений своего семейства, либо покориться Москве добровольно, либо же быть покоренными силой оружия. Те, кто избирал второй и третий варианты, попадали в итоге на московскую службу. Разумеется, условия службы им доставались разные, во всяком случае на протяжении первых поколений… Кто-то сохранял многие признаки прежней самостоятельности, мог иметь собственную армию, собственные административные учреждения, владел правом суда, взимания пошлин и т. п. Кто-то просто получал от московского государя собственную землю на условиях верной службы (а что получено подобным образом, то может быть впоследствии и отобрано, если государь сочтет это правильным). А кому-то доставались вотчины, никак не связанные со старыми родовыми гнездами, да и расположенные в совсем других местах…
Кроме того, в Москву, столицу богатого государства, к могущественному монарху приезжали из Литвы православные князья, желавшие на выгодных условиях стать служильцами у единоверного правителя. И некоторые из них действительно получали города и области под управление, а то и на правах вотчинного владения.
В дальнейшем понемногу меркла всякая локальная автономия, стирались всякие остатки старинной удельной «вольности». По всей стране, от края до края, на место исчезающей пестроты приходили политическая монолитность и административное единообразие. Княжата – потомки прежних полунезависимых властителей – утрачивали малейшее отличие от старомосковской знати, помимо высокородных корней да обширных земельных владений. Они более не могли претендовать даже на тень суверенных прав. Но о правах и положении предков княжата помнили очень хорошо, поэтому чувствовали ущербность своего положения… Процесс их слияния с огромной массой военно-служилого класса России шел медленно и занял многие десятилетия. Всё это время ностальгия не переставала беспокоить их умы.
Как же так? Прадед был сам себе господин. Чеканил монету, ходил войной на соседей, принимал послов от других соседей, судил и рядил, выдавал жалованные грамоты и никого не слушал. А нынче как обернулось? На любой чих – спрос из Москвы. Ни вздохнуть, ни повернуться. Тяжело, тяжело! Вот бы вернуть прежние времена.