Бросив в воду еще несколько стебельков, Манура развернулась, оперлась о стол, взглянула на Влада. Склонила голову на бок. По ее губам скользнула торжествующая улыбка.
– Прощай, Влад, – пропела Манура, изящно помахав пальчиками, и скрестила руки на груди.
Глядя на колдунью, Влад прикусил губу и опустил взгляд. Торопливо застегнул рюкзак, закинул на плечо. Подошел к выходу, даже ничего не спрашивая, отворил дверь. И лишь на пороге замер. Оглянулся.
– Ты говорила, барвинок быстро расходуется… – медленно проговорил Влад, не глядя на колдунью, – на сколько этого хватит?
Манура озадаченно вскинула брови. Окинула взглядом разложенные на рабочем столе травы, мысленно прикинула.
– Неделя, может две. А что?
– Да, так… – Влад лишь отмахнулся, – В общем… Пока!
И вышел за порог, аккуратно закрыв за собой дверь.
Пение птиц и шум листвы за окном давно стали для нее незаменимой музыкой. Под эти звуки она засыпала, под эти же звуки просыпалась. Открывала ставни, вдыхая лесной воздух, пахнущий хвоей, душистыми травами, мхом и древесиной, сырой землей и утренней росой. Впрочем, и сам ее дом давно уже был пропитан этими запахами. Сушились под потолком пучки трав и цветов, из стен сочился горьковатый аромат древесины, дымился налитый в чашку чай из листков мелиссы. В рассветный час было еще прохладно, и без горячего чая не проходило ни одно ее утро, словно это был необходимый ритуал после пробуждения.
Слушая шум леса за окном и наблюдая за занимающейся зарей, девушка спокойно выпила свежий отвар, а когда солнце окончательно взошло, собралась и покинула дом. Неспешно дошла до ближайшего озера, попутно собирая кое-что из растений. Наполнила водой ведра, подняла коромысло на плечи, и прогулочным шагом направилась обратно домой, как и всегда погруженная в мысли. Вновь перебрала в голове все нужные в ближайшие дни растения. Вернувшись домой, поворчала, что некоторые травы прорастали лишь близ города, но все равно заупрямилась и не покинула чащи, решив, что имеющихся запасов пока хватит.
Раздался громкий стук. Манура недоуменно кинула взгляд на часы с маятником, показывающие половину четвертого.
– Кого это нелегкая принесла?
Постукивая любимым посохом, Манура подошла к двери, отворила. Раздосадовано поджала губы.
– Что ты сюда все ходишь? – недовольно выдала она, хмуро оглядывая мальчишку, – Неделя спокойствия, и вновь явился!