Потом не раз она приходила сюда, рассматривала клубок и убирала на место, вокруг этого первого ветвяного сплетения она постепенно выплела небольшую круговую лестницу, ведущую в полукруглую хижинку, где она сплела стол, софу и стул. а так же короб-сундук, в который положила несколько сплетённых веточных клубков-шариков.
А потом Яли перестала сюда приходить, и забыла про это место.
Утро. И она снова идёт сдавать пряжу бойкой торговке Илге. Та ласково треплет ее по щеке, забирает пряжу, уносит ее куда-то в глубину деревянного дома, даёт ей завёрнутые в белую ткань хлеб, сыр и молоко и машет на прощанье – до завтра! Увидимся.
На базаре ее клубки забирали себе прядильщицы, всё, сколько бы она не приносила. Ее нити всегда были только двух цветов, синего и красного. Она никогда не задавалась вопросами почему в их городе все так устроено. Все было всем понятно и не вызывало вопросов.
Пряхи ткали полотно жизни. Она вила клубки и нити. Узорники вышивали узоры. Смысловики давали смысл.
Почему клубки были только красного и синего цвета. Она не знала. Не могла вспомнить. Да она и не задумывалась до этого дня и столкновения с этой птичкой-невеличкой. Откуда она только взялась. Размышляла Яли сидя дома, попивая чай на маленькой кухоньке, под персиковым абажуром.
Рассеянный свет. Рассеянные мысли. Обволакивали, качали и словно стремились куда-то ее отнести. В этом состоянии Яли вышла из дома и привычной дорогой пошла на базар с доверху наполненной клубками корзинкой. Подойдя к деревянному мосточку через ручей, Яли посмотрела на небо, в нем сияла странна круглая радуга. Яли засмотрелась.
Она внезапно словно очнулась, сначала как-будто услышав, а потом уже увидев, как в нее чуть не врезалась брюхом птица, крылья отчаянно взмахивали тормозя почти хлопая по ушам. И тут перед ее глазами буквально на секунду обманчивая прозрачность воздуха вдруг покрылась рябью пробегающих искорок.
Импульсивно Яли отпрянула, правая ступня в красном башмачке подвернулась, корзинка наклонилась и два клубка красный и синий выпав покатились, на ходу разматываясь.
Пространство вокруг нее и нитей стало преобразовываться, сквозь него проступали другие пейзажи, люди, время года, время суток. Красная нить текла как огненная река, вспыхивая то тут то там словно кострами и всё подчинялось ей, сплетаясь с ней, и одновременно тоненькими ниточками выползая и просачиваясь, вплетаясь, бесшовно проходя сквозь время, пространство, вплетаясь в дома, деревья, зарево. Синяя в то же время, но своими путями и дорогами уходила в небо и облака голубою, и одновременно синею рекою уплывала в озера, океаны и море.