– Мой титул ничего не значит здесь, – ответил провинциал. – Тяжёлая мысль, но я не прогоняю её. Она защищает от поспешных решений и выводов. Так как же мне заслужить ваше доверие?
– Ответы на вопросы, – сир Кайфре спешился и отдал узды вороной одному из сослуживцев. – Ответы, какие знаешь только ты. Как понимаешь, не я придумал это.
– Готов.
Ещё одна партия людей Кулескора закончила молитву. Он призвал подчинённых уйти на другую сторону постоялого двора, а сам остался с местными воинами только в присутствии кузена. От переговорщиков его отделял невысокий забор-коновязь.
– Что произошло первого сентября в ущелье Каллебарты? – начал допрос рыцарь-офицер, поглаживая тёмные бакенбарды.
– Стычка с бандой Виллехта, – Кулес свесился с ограды, – из банды не выжил никто. Половина нашего отряда также осталась лежать под толщей горной породы. Бандиты устроили ловушку с помощью обвала.
– Кто был командиром?
– Роллед, магистерский знаменосец.
– Не ваш, – помотал головой Кайфре, скрестив руки на груди.
Кулескор понял, что это действительно не просто допрос. Подробной информацией владели единицы людей: библиотечные писари-хронисты и высшее руководство духовно-военного сословия конфедерации. Именно такие люди допрашивали его и выжившего командира той экспедиции.
– Не помню, – выдавил Кулес, пнув ржавую подкову под ногами. – Творцом клянусь. Всё, что лицезреет моя память, – у бандитов имелось несколько вожаков. Это не банда, а синдикат, организованная группировка, сборище банд поменьше. Гидра, самой высокой и зубастой головой которой являлся опальный епископ Бериана. Но руководил точно не он.
Рыцарь таинственно улыбнулся, но кивнул и продолжил:
– Кто дал платок леди Майриа на турнире в честь именин маркиза Алого Скипетра?
«Дьявол!» – выругался барон про себя.
Перед глазами проплыл тот турнир. Кулескор помнил вереницу всадников и не меньшее число благородных дам в первом ряду зрительских мест.
– Память говорит, что я не давал платка никому из благородных дам, ибо всегда оставался и остаюсь верен любимой Клайле. В то время она родила сына и пребывала дома, а свой платок я отдал Найлиа. Моей старшей дочери тогда исполнилось пять лет. Сейчас ей уже восемнадцать.
– Подумай, друг, почему ответ на этот вопрос можешь знать только ты, – не снимая с лица доброй, но наполненной иронией улыбки сказал Кайфре. – Хотя там на ристалище находились десятки воинов, начиная именитыми рыцарями и заканчивая магистрами орденов с маркизами.