– Сам написал,… – смутившись буркнул он, закончив декламировать.
Конечно, такие стихи в устах девятнадцатилетнего парня казались смешными, но ей богу в них что-то было. Однако с этим пора была закачивать. Парень становится мне интересен. Еще немного такого общения и я откажусь от задуманного, а этого мне не хотелось бы.
– Пей! И закусывай. Набирайся сил, они тебе понадобятся, – произнесла я.
И не обманывала ведь. Понадобятся. А мальчик, весь покраснел, бокал в руках задрожал. Вот непонятно. За попу хватать меня не стеснялся. А сейчас стесняется. Странный. Встала, подошла, сзади, погладила по плечам, легонько промяла воротниковую зону. Переместила руки ему на грудь. Мальчик прерывисто задышал, издал легкий стон. Да, я умею соблазнять.
– Тебе нравится? – Спросила я с легкой насмешкой. – Ты чувствовал это?
– Да, – ответил он дрожащим голосом.
– Вот и славно. Значит, ты почувствуешь и другое!>2
С этими словами я почесала млеющего парня за ушами, прошлась пальцами от ушей к шее, нажала … и мой Гонечка обмяк. Ну, теперь полтора – два часа у меня есть. Подхватила парня под мышки и аккуратно уволокла его в комнату, на кровать. Да, я сильная. Тащить кого-то или бросить это по мне. А вот раздевать – не люблю. И что ему не воспользоваться халатом? Теперь стягивать с него шорты, носки, футболку, трусы… замучаешься. Нет, мне нравится раздевать мальчиков… но не когда они спят. Так не интересно. Ну вот, подушечку под животик, ручки ножки развести, а теперь… кроватка – то у меня не простая! Всякие скобочки на ней, колечки, отлично можно зафиксировать человека.
Да-да, вы не ослышались. Именно зафиксировать. Зафиксировать, а потом… сделать с ним все что захочу. Что, скажете, что я садистка? Нет, разве что садисточка. На самом деле, мне не особо нравится причинять боль саму по себе, за исключением легкой, разве, что иногда. Ну и разве что в наказание, или заставить подчиняться… заставить терпеть, ради себя. Мне нравится, когда ради моей милости человек расширяет свои границы, потворствует моим желаниям, а они у меня разные, ой разные. Не скажу, что я домина или, тем более, Госпожа (не люблю это слово, все господа кончились в 1917, и после, в 1991, новые не образовались, фарш невозможно провернуть назад>3, ныне только «аспажи» одни). Я называю себя Топом.