Подождали какое-то время. Потом решился Пахом выглянуть наружу. Выглянул осторожно, украдкой, сначала сквозь разбитые ставни – и глазам своим не поверил. Лежат всюду, вповалку, друг на друге, искореженные, изломанные тела. Неподвижные. Выждали еще. Вышел на улицу сначала Пахом, потом Илья следом. И впрямь глазам не поверишь. Успокоились вурдалаки. Не нападали. Не шевелились даже. Как же так? Чары колдуна рассеялись. А потом, когда с горем пополам убрали все в деревне, трупы огню предали, разыскали того колдуна. В своем логове убитый лежал. Видать, кто-то одолел его. И хорошо…
Хотя, если подумать, хорошего тут мало. Со всей деревни только пятеро выжило. Из тех пятерых лишь двое рассудок сохранили. В деревне жить не остался никто – бросили все, да ушли кто куда. И вряд ли найдут пристанище несчастные эти люди. Пахом с Ильей хотели их с собой забрать, в родное село отвести – там народ гостеприимный, всегда отовы помочь и приюить. Но не пошли. Разбрелись своей дорогой. Печальная история.
Однако ж, как бы печальна не была, жизнь на том не заканчивается. Надо дальше жить, дело свое делать.
А дело Пахома – использовать свою силу во благо. Как бы тяжко не было.
Ерунда эта рана. Тело излечить можно всегда. А вот душевные раны тяжелее бывают. И не всегда полностью излечиваются. Так-то…
И сейчас возвращался Пахом домой, в родные края. Сердце туда уже неудержимо тянуло. Там можно и отдохнуть, и исцелиться, и сил набраться.
Конь верный, Бурушка, в трудностях и боях испытанный, шел спокойно, но споро. Ловко ступая по тропинке, перешагивая корни и обходя ямы.
Лес редел. Вот и тропинка заметнее и пошире стала. Совсем скоро из лесу они выберутся, и выйдут на большую дорогу. А там уже и до дома рукой подать, всего полдня пути.
Поскорей бы добраться… Чует сердце, что не все в порядке в родном селе. Смутно пока, но чует. Беда там приключилась. А потому торопиться надо. С каждой минутой это чувство все крепло. И, едва только выехав на тракт, Пахом пришпорил коня. Теперь, когда можно ехать быстрее, времени даром терять точно не стоит.
Однако, проехав едва две версты, притормозил.
Поперек дороги лежало дерево.
Нет, не сухостой это упал. Срубили дерево. Специально повалили тут так, чтобы дорогу перегородить путникам. Старый добрый прием, которым пользуются лихие люди. Предназначен для небольших обозов. Или путников, едущих на телегах. В общем, на такой случай, когда объехать преграду или обойти будет трудно. Вот остановишься, замешкаешься, а разбойнички уже тут как тут. Окружают, запугивают да грабят. Это в лучшем случае. Когда на уме только поживиться. Но бывает и иначе. Отчаявшиеся, те, кому нечего терять в этой жизни, или просто души темные, могут сначала напасть, убить, а уж потом от имущества избавить. Или просто, притаившись в засаде, меткую стрелу пустить. Тихо, без суеты, не показываясь, перебить тех, кто приблизился к поставленной ловушке.