Случались дни, когда Альбинушка приходила на урок особенно бодрой. Тогда она прикрикивала на очередного баяниста (их певичка меняла, не дожидаясь одобрения педсовета и, почему-то, после уроков уводила домой). Распевки в такие дни проходили весело и без историй о мучениях Моцарта, а песни пели вообще замечательные – про Кубу и Че Гевару. Если верить Сережке, всё зависело от того, поддатой ли пришла на урок Альбинушка…
– С чего-о начинается Ро-одина?
С картинки в твоем букваре…
С хоро-оших и верных това-арищей,
Живущих в соседнем дворе-е…
– Достаточно, – громко захлопала, наконец, ладонями Альбинушка, почувствовав готовность многочисленных связок к новому этапу пения, – теперь нашу интернациональную.
Класс недовольно загудел.
– Да не «Интернационал», а про Кубу! – рассерженно прикрикнула на ребят учительница.
Последовал единодушно-одобрительный вздох. Про Кубу песня хорошая. Её выучили недавно и пели на два голоса.
– Небо надо мной, небо надо мной, – начинали вторые голоса.
– Как сомбреро, как сомбреро, – подхватывали первые.
– Берег золотой, берег золотой, – не унимались вторые.
– Варадеро, Варадеро, – что есть силы тянули первые.
– Куба далека, Куба далека
Куба рядом, Куба рядом!
Это говорим, это говорим
Мы! – торжественно заканчивал общий хор.
В финальном припеве Инге позволялось издавать любые звуки, а Сережка орал что было сил. Альбинушка взмахнула обеими руками, заканчивая урок. Потом, покачиваясь, уселась за учительский стол и уже не реагировала на всеобщее ликование по поводу окончания урока. Мощный голос бывшей певицы вонзался в ушные перепонки, только если кто-нибудь в порыве радости начинал скакать через парты или опрокидывалась партитура.
Урок пения по средам ставили последним. Теперь предстояло забрать подшефное третье звено, и отправиться строем на Строительную.
– Знаете что, – заявила в тот день мальчишкам Инга, – чтобы я больше не слышала этого вот вашего «черствые булки», «невкусные конфеты»… Она же старенькая. Нас отправили помочь, а мы только чаи гоняем, да выспрашиваем, откуда то, откуда это. Сегодня устроим Аделаиде Ефимовне генеральную уборку. Ясно?
– Ух ты! У вас кубинский трогон появился! – начал по привычке Коля, едва переступив порог, но умолк под свирепым Ингиным взглядом.
– Правильно, детка. Эта птичка живет на Кубе. Правда, красивая? – обрадовалась старушка, протягивая чучело невиданного пернатого, красно-сине-белым оперением повторяющего цвета кубинского флага.