Аксель задохнулся. От возмущения, боли, гнева. Он сжал руки так сильно, что, кажется, распорол ногтями ладони. Но выдержать все такой же спокойный взгляд психотерапевта не мог. Опустил голову.
– Почему вы ей верите?
– Я профессионал. И с этим диагнозом уже сталкивалась. Мне повезло. Страшно повезло видеть подобное наяву, а не только слушать о чужом опыте на профильных конференциях. Энн не врет. И Эдолы действительно нет. За восемь месяцев она не появилась ни разу.
– Еще объявится.
– К сожалению, вы правы. Вернее, всем будет лучше, если вы окажетесь правым. Потому что единственный путь к выздоровлению – это объединение всех личностей. Но для начала их надо установить, познакомиться с ними, наладить контакт. Я даже не уверена, что Энн – это корневая личность этой девочки. Возможно, одна из субличностей, которая вышла вперед, потому что остальные не справились с потрясением.
Аксель поднял на нее сейчас прозрачные глаза.
– И это лишь доказывает мои слова. Мы не знаем, кто она на самом деле. И даже если вы правы, и эта личность – Энн – ничего не помнит, это не значит, что она не виновна. И, тем более, не значит, что невиновен я. Я любил расколотое сознание. Любовь ли это вообще?
– «Любовь», как и «норма», и «справедливость» – понятие исключительно индивидуальное. Станет ли вам легче, если мы переназовем вашу любовь в зависимость? Думаю, что нет.
Грин понимающе кивнул и медленно встал.
– Я буду здесь, – мягче сказала Аурелия. – И она тоже. Вы пока не осознаете, детектив, но, помогая Энн, вы помогаете в первую очередь самому себе.
Прошлое. Анна
31 мая 1987 года, воскресенье
Не знаю, с чего начать. Обычно у меня нет проблем с тем, чтобы выражать свои мысли, но сейчас кажется, как будто в моем теле поселился кто-то другой. И этот другой навязывает свои чувства и эмоции. Как будто я не управляю собой. Как будто я стала другой. И вообще, где тут я?
Я сижу за столом в своей комнате. Почти полночь. Вся база уже спит, только ребята на посту переговариваются между собой. Одна из башен охраны недалеко, я слышу их шепот. У меня вообще хороший слух. Слышу, но не понимаю, потому что мысли заняты совсем другим.
Сегодня случилось непоправимое.
Та отсечка, после которой нет пути назад, после которой ты отчаянно рвешься вперед – всем сердцем, всем нутром. Когда тело тебя предает. Когда мысли тебя предают. До этой отсечки у тебя еще был шанс не наломать дров, сделать вид, что все эти милые прогулки, все это просто игра. Ты не можешь влюбиться в юношу, который младше тебя на десять лет. Не можешь влюбиться в солдата, который в любой момент может погибнуть. Не можешь отдать свое сердце тому, кто вечно будет вынужден скрывать правду о том, где он и с кем он, потому что секретность – основа его безопасности и будущего. Ты не можешь ничего чувствовать, потому что ты приехала сюда всего на год. Работать, получать опыт. Ты поехала сюда, чтобы отрешиться от собственных проблем, забыть про череду неудачных отношений, сосредоточиться на работе.