Голос его слегка дрогнул. А потом Аксель повесил справа от пары фотографий с места преступления портрет ослепительно красивой зрелой блондинки. Карлин подался вперед, чтобы ее рассмотреть. Поразительные яркие голубые глаза, светлые, как пшеничные колосья, волосы, сияющие и ухоженные, крупными волнами спускаются поверх точенного лица. Она явно следила за собой. На вид ей можно было дать не больше тридцати пяти. Тщательно выверенный макияж, мраморная кожа. Фотохудожник схватил ее в состоянии строгой задумчивости. На аккуратных губах полуулыбка, в глазах искорки, как будто она сейчас рассмеется.
Очень красивая женщина.
– Откуда этот портрет?
– Журналисты, – после паузы ответил Грин. Он тоже рассматривал фотографию. – Лорел вчера брала у нее интервью, можешь себе представить?
– Совпадение в духе голивудских мелодрам.
Аксель тонко улыбнулся, повернувшись к другу.
– Я не удивлен. Эта чертовка имеет страшный талант оказываться в нужное время в нужном месте.
– Да, я уж помню, – со смехом откликнулся Марк. – И что нам это дает?
– А ты подумай. Перо – психотерапевт. Кто-то лишает ее лица. Что такое лицо в контексте психотерапии?
– Нам нужна Баррон. Это ее вотчина, не моя, – развел руками профайлер. – Могу лишь предположить. Лицо – это рабочий инструмент? Или она слишком высоко взлетела? Кому-то перешла дорогу? Может, ее убил психопат-коллега, который грезил о… что у них там важно? Премия, членство в какой-то ассоциации?
– Может и так, – с излишней поспешностью согласился Грин. – А может и нет.
Марк задумался.
– Мы должны узнать о ней все. От рождения до смерти. А когда она приехала в Треверберг?
– Начала появляться после дела Душителя, – негромко сказал Аксель.
Карлин помрачнел. Самое громкое их дело, которое навсегда раскололо его жизнь. Даже сейчас, пройдя полный курс реабилитации и переключившись на работу, Марк не вполне оправился от потрясения. Одно упоминание того расследования – и все. Сердце заколотилось, в глазах потемнело.
– Это все слишком личное, – глухо проговорил он. – Нам нужен новый взгляд. Не ты и не я. Надо позвать Аду. Пусть поучаствует в планерке, предложит свои гипотезы.
– Планерка в девять, – спокойно откликнулся Грин. – И все же, Марк, соберись.
Карлин прикрыл глаза, погрузившись в себя. Наконец провел рукой по волосам и заговорил.