Милосердие? Это же чертова рулетка! Мало того, что буквально все на полигоне пытается тебя убить, так еще эти геномодификаторы сами по себе были опасны. Будь прокляты Целестия и вся ее больная на голову паства!
Видя набухшие на моих висках вены и заходившие желваки, Галатея поторопилась с рассказом.
– Митре повезло и там! Она справилась, сохранив не только жизнь, но и человеческий вид. В награду ее приняли в экспедиционные войска Союза, в которых она добилась успеха и возглавила когорту.
– Тогда почему ее жизни угрожает опасность? – Пазл в моей голове развалился, так и не собравшись. Союз не вел войн уже давно, и экспедиционные войска выполняли по большей части исследовательские и порой полицейские функции. – Что-то случилось в самой Инсомнии?
– Нет, но твоя догадка близка.
Нас прервало объявление о прибытии в космопорт. За разговором я даже не заметил, как мы заскочили во тьму тоннеля и добрались до конечной остановки.
– Пойдем, остальное расскажу по дороге.
Галатея вышла первой, не сомневаясь, что я последую за ней. А что мне еще оставалось? Я поплелся следом. Да и для себя я решил, что довольно прозябать в неведении и бездействии! В тот момент получилось взглянуть на прожитые в Террании годы как-то совсем по-другому, и накатило сожаление. Знал бы я, что Митра жива, время можно было потратить с гораздо большей пользой – как минимум насобирать информации и подготовиться к ее спасению. Правда без помощи паразита я бы не справился.
Вновь я пришел к тому, что всю жизнь было противно моему естеству. К симбионту – генетически модифицированной колонии бактерий с грибами, живущей в моем мозгу с самого рождения. Что подтолкнуло ученых Инсомнии создать столь странную форму жизни, для меня до сих пор оставалось загадкой. Вы спросите: чем же помогут какие-то микроорганизмы в спасении Митры? И это будет логичным вопросом. А если я скажу, что они могут с невероятной скоростью радикально изменять геном? Или создавать нейронные связи на недоступном человеку уровне?
Немного так называемой «эссенции» в качестве строительного материала и «нейрослепок» вместо чертежа необходимого изменения, и паразит отрастит тебе когти и научит лазать по деревьям прямо на глазах у удивленной публики. Но это еще цветочки. Такие трюки были подвластны первому поколению подопытных. Второе в нейрослепке уже не нуждалось и было способно выбирать собственный путь развития. Я, например, только часть эссенции тратил на физиологические изменения, а оставшейся скрытно прокачивал способность подключаться к информационным сетям без какого-либо нейрочипа и наводить там форменный беспредел. Собственно, благодаря этому я и выбрался из биолаборатории.