Ольжана нахмурилась.
– То есть с зелёными?
Брат Клод глянул в замешательстве. Вот уж у кого глаза были, как у серны!
– Нет же… – Он задумчиво потёр шею. – Имеется в виду тёмно-лиловый цвет. У нас растёт такой базилик. Косы Ашегер были чёрными, но с лиловым отливом…
– Ладно-ладно. – Ольжана отставила чарку. – Я просто уточнила. Прости.
И попросила его продолжить.
Брат Клод откинулся назад, прижался спиной к стене. Посмотрел в окно на цветущие склоны. Ольжана же смотрела на него, как на картину: он вписывался во всё окружение так, что хоть на холст переноси.
– Юноша полюбил её, – поделился брат Клод, – но как ты помнишь, он был монах. Не желая расставаться с ней, он похитил Ашегер и привёз её сюда, в твердыню над ущельем. Он спрятал девушку на вершине башни, в келью, куда никогда не поднимались другие башильеры. – Скупо улыбнулся. – В эту келью.
Ольжана обвела убранство взглядом.
– Ашегер втайне прожила здесь несколько месяцев. Говорят, юноша добивался её любви, но для неё ничего не стоило сердце того, кто удерживал её силой. Юноша предлагал ей бежать с ним из монастыря, но Ашегер отказалась, заявив, что он предаст её так же легко, как предал свои клятвы. Она требовала вернуть её домой, но юноша упорствовал, а потом…
Брат Клод развёл руками:
– Нельзя скрывать человека вечно – даже в таком большом монастыре, как наш. О существовании Ашегер узнал другой монах. Он пожаловался настоятелю, и тот пришёл в ярость. Настоятель повелел предать суду девушку, осквернившую монастырь своим присутствием, невзирая на то что несчастная находилась здесь против своей воли.
Ольжана хмыкнула.
– Ничего удивительного.
– Увы, – кивнул брат Клод. – Но Ашегер была горда. Не желая, чтобы её судили за грех, которого она не совершала, она выбросилась из вот этого окна.
И указал наружу.
Ольжана проследила за его рукой. Над ущельем кружили птицы.
– Ужасно. – Она покачала головой. Отметила про себя: если Ашегер выпрыгнула из этого проёма, она была тоньше её, Ольжаны, раза в полтора. – Конечно, насмерть? Или легенда приберегла для неё счастливый конец?
Брат Клод довольно сощурился.
– Одни говорят, что она обратилась в птицу. Другие – в реку. Третьи – в плющ, оплетающий монастырскую стену, и в цветы, растущие на дне ущелья. В этом сила легенд: никто не хочет признать, что девушка разбилась. Раз эта история про горе и роковую любовь, в ней будут цветы, и реки, и птицы, и туманы, и призраки, пугающие послушников в коридорах.