– Ты говоришь, что слушать других тебе скучно, но ты хочешь, чтобы я научил тебя читать и писать? Это будет мукой для меня, и это непросто…
– Никогда не поздно учиться. Обещаю, что буду внимательным на все… – закатывая глаза, солдат пытался подобрать слова, – …пятьдесят процентов.
– Это половина.
– Половина… Ну, сколько там «процентов» – как обычно говорят люди?
– Сто.
– Хорошо. На сто пятьдесят процентов я буду внимательно тебя слушать.
– Договорились. Но почему сто пятьдесят? Почему ты туда ещё пятьдесят добавил?
– Для того, чтобы убедить тебя, что я ко всему и на всё готов. А больше пятидесяти считать я просто не умею, – признался тридцатилетний.
– Никогда даже не пересчитывал, сколько, например, голов скота в стаде? – изумился собеседник.
– Нет, я просто делал то, что говорил отец.
– Будь по-твоему, – засмеялся одиночка, – сто пятьдесят так сто пятьдесят. Смотри, ты мне обещал.
– Да, да, это так хорошо! Когда я научусь, буду писать стихи своей любимой.
– Стихи?
– Да, сначала я буду сочинять стихи, а потом ты будешь их диктовать. И я забыл назвать себя – Архип, – солдат протянул парню руку.
Тот представился в ответ:
– Дан, – улыбка вмиг исчезла с его лица: парень осознал, на что он согласился.
– У меня хорошие стихи, в голове постоянно крутятся, просто не могу их на бумаге изложить, – пояснил Архип.
– Ну, например? – спросил вдруг один солдат, подслушавший их разговор.
– …Лёгким бризом на ветру, ты находишься в моём аду, прямо в мои объятья…
По лицам солдат видно было, что они пытаются сдержать смех…
– Ладно, ладно, может быть, это было слишком – стих ещё не доработан, – стал оправдываться Архип. – Вот, послушайте другой…
– Кто-нибудь, остановите его, либо мы умрём и не доедем до указанного места, – крикнул кто-то из солдат.
Но поэт, будто не слыша возражений, стал декламировать:
– В моих воспоминаниях ты – тлеющий образ девы. В твоих глазах яркий свет, который не обжигает, а согревает. В мечтах среди тысячи звёзд мы найдём своё место…
Чистое небо заполнилось вражескими самолётами, скидывающими на крепость снаряды. Взрыв, другой, и вот камни разлетелись, русских солдат разбросало в стороны.
– …Может быть, я ещё увижу рыжеволосую пылающую любимую, почувствую на себе тот жаркий взгляд, то тёплое прикосновение ладони, тонкие пальчики, как жгучая стрела пронзившие моё сердце, притронутся к груди, чтобы вновь почувствовать душевную бурю. Перемешаются наши эмоции под свет луны на белой постели, мы будем ярко светить в синем небе, – продолжал повествовать Архип.