В дверь постучали, и на пороге возникла умопомрачительная блондинка.
Оченёв украдкой сглотнул слюну, оценивая девушку, чьи точённые спортзалом формы и осанка выглядели безукоризненными. Профиль римской матроны с соответствующими образу вьющимися волосами, пухлые губы, лёгкая надменность. Одежда – стиль вечерней женщины, посетившей светский раут. Такой всё к лицу и ей всегда двадцать пять. Роман сразу пропал в этих бездонных синих глазах, зовуще направленных к нему.
Гюйс спрятал улыбку в свои усы-«подковкой».
– Роман… – зачарованно выдавил из себя Оченёв.
– У кого? – насмешливо осведомилась блондинка.
Роман растерянно повернулся к сослуживцу за поддержкой.
– Вам, гражданин Оченёв, слово «МОССАД» что-нибудь говорит? – строго нахмурился Геннадий.
Тот глупо кивнул, усиленно преодолевая наваждение. Как трудно оторваться от пухлых губок, которые прямо сейчас захотелось поцеловать!
Она невозмутимо поднесла ладонь к шляпке и отрапортовала:
– Старлей Марина Освальдовна Садовская. Моссад!
– И что? – не понял Оченёв.
– Вам товарищ подполковник уже сказал: МОССАД.
– А где он? – ошалело оглянулся военврач.
– Да вот перед вами!
Садовская сочувственно посмотрела на него. Как легко эти мужчины теряют головы от мало-мальски отлакированной женщины! Она протянула ему ладонь.
– А-а, это ваш псевдоним? – догадался Роман и машинально склонился, чтоб поцеловать даме ручку.
– Ну-ну, товарищ майор! – отдёрнула пальцы она, игриво подушечками задев щёку.
– Какой майор? – очнулся военврач.
Марина вопросительно глянула на Гюйса.
– Роман Олегович ещё размышляет.
Она с удивлением воззрилась на Оченёва, как тут ещё можно о чём-то размышлять!
Роман смешался.
– Так в чём дело? – не дала передышки Садовская.
Он, чувствуя, что безнадёжно пропал, попробовал выиграть время. Что-то невнятно прохрипел и открыл балконную дверь.
– Мне тоже надо проветриться. Не возражаете, если я составлю вам компанию?
Отказать ей мог только святой.
Глава 3
Опершись об перила, они стояли рядом, касаясь плечами друг друга. Его сердце заколотилось. Сейчас или никогда!
– Поцелуй… – прохрипел Роман.
– Какой?
Он продемонстрировал, закрыв глаза от собственной смелости. Нет, у той брюнетки был привкус вазелина, а у этой сладкий, нежный, неземной аромат.
Из эйфории его вывела увесистая пощёчина. Он потёр сразу зардевшуюся половину своей упитанной физиономии. Да, старлей не зря считалась лучшим оперативным работником!