Романа трудно было не полюбить. Он обладал красными полными щеками, выглядел жизнерадостным, обожал дегустации и саму жизнь с людьми. Небольшое затворничество только пошло ему на пользу. Отдохнул, подкопил силёнку. И завлёк прихожан байками из военной жизни, где больше всего происходило таинственных происшествий. Роман убедил слушателей даже в том, что покатался на летающей тарелке, которая до сих хранится в ангаре одной из военных баз. Этим рассказом он разбудил самых сонных студийцев. Многие никогда не сочинявшие, всерьёз взялись за перо и задумались о карьере Беляева, Ефремова, Жюль Верна, Уэллса, Брэдбери. К тому же Роман любил и порадовать.
– Ксения Андреевна, – ровным тоном произнёс Оченёв. – Министр культуры направил один из театров Подмосковья на международный фестиваль в Канны. Сегодня к нам в ДК приезжает комиссия из Москвы, надо бы встретить… Вы сможете показать им пьесу про Змея Горыныча?
Булавина своими огромными детскими глазами воззрилась на него. Военврач, не моргая, ответил честным взглядом. Такому не поверить – грех. Она сразу побежала к себе в театр репетировать. В дверях Ксения Андреевна сшиблась с Зябликовым, сторожем-дворником, разнорабочим в ДК, мастером на все руки и актёром в её самодеятельном театре. Слегка пощипала на радостях этого маленького, чуть сгорбленного от физического труда человека и выскочила в коридор.
Зябликов, отерев пот со лба, достал из-за пазухи бутыль вина, соки, торт и пакеты.
Подростки и художник окружили стол и преданно воззрились на Оченёва. Отчего Роман впервые задумался о собственных детях. Эту мысль он выразил опосредованно, обратившись к Зябликову.
– Тарас, а не жениться ли мне?
Тот ответил согласными на всё глазами.
– Да поздно уж…
– Что ты! – засуетился Зябликов. – Только свистни! У нас столько непочатых щупкинок бродят по улицам…
– А что сам?
– Пусть молодые женятся. Они боятся умереть в одиночку.
– Я тоже боюсь? – усомнился Оченёв.
– У тебя другое. Ты сообразил, что всё равно умрёшь в одиночку и потому не женился.
– А немолодой и женатый почему не разводится по этой логике?
– Он понял, что его надули, но трусит одиночества.
– Самое интересное, что оба завидуют друг другу! – почему-то решил Роман.
– Где хорошо – там нас нет. Ваше здоровье, товарищ писатель!
– И вам не кашлять, господин дворник!