Кот устроился на полочке рядом со столом и внимательно наблюдал за тем, как хозяйка поочередно извлекает из ящика стола необходимые ей инструменты и приспособления. Вот она достала специальную щеточку и причесала свои шелковые бровки. Пинцет, которым она удалила непонравившийся ей волосок под бровью, уже заманчиво поблёскивал на столе. Потом на свет появились кисточки, баночки с кремом, ватные палочки и тампоны, набор инструментов для маникюра. Весь сосредоточенный вид кота предательски показывал его заинтересованность происходящим: как хорошо бы незаметно лапкой сдвинуть с края стола что-нибудь из этого богатства на пол! А там заиграть свою добычу куда-нибудь в дальний угол, где это сокровище могло бы храниться до своего времени, когда он останется дома скучать один. Хозяйка не теряла бдительности и подвинула свой арсенал на другой край стола.
Перебирая лежавшие на столе предметы, молодая женщина тихо вздохнула. Она видела минутный ступор, а затем внутреннюю борьбу супруга, старавшегося скрыть способность чутко воспринимать гармонию ее женского обаяния. Её не пугала его напускная железобетонность. Главное – здесь не было равнодушия. Чувствуя, что может обидеть его, она «не замечала» его беззащитного растерянного вида в минуту искреннего восхищения. И все же, все же… первый шаг навстречу его комплименту и нежности приходилось делать ей самой.
Мня себя оберегом этой маленькой солнечной системы, кот имел что сказать не только ему, но и ей. Он полагал, что ошибаются они оба. Он прячет свои чувства, настоящие чувства! Стыдится их, ощущая себя, как снежинка, прижатая к стеклу кинжалом непреодолимой силы. А она этому потакает, спрятавшись за свои блестящие игрушки. «Если так будет продолжаться и впредь, моя милая, – сказал бы кот, – искорки твоих глаз скоро потухнут, ведь даже Солнце остывает, пользуясь только своей собственной энергией». Но кот надеялся на ее интуицию, которая должна подсказать, что делать. И он молчал.
Распахнув пошире дверь, в махровом банном халате набекрень, криво подпоясанном на мокром пузе, в комнату ввалился хозяин, громко шлёпая по линолеуму босыми ногами.
– Опять мокрый? – строго спросила его хозяйка и добавила, – ну что ты шлепаешь, как гусь лапчатый?
– Я и есть гусь лапчатый, – гордо заявил хозяин и, пузом вперед, прошествовал на середину комнаты. Ловким движением профессионального баскетболиста – прямо в центр кресла – запустил смятое в тугой комок полотенце, которым он до этого, задрав руки, тёр голову. Потом он присел около туалетного столика и, вытянув вверх руку с оттопыренным указательным пальцем, торжественно произнес: «Заусенец».