– И ты съедал своих детей? – продолжал вести допрос Хо.
А Фарий предусмотрительно включил видео запись, чтобы иметь доказательства раскрытого ими дела.
– Я должен был так поступать. Они не согласились возвратиться на свою планету. Их тела послужили мне.
– Сколько у тебя детей?
– Не считал. Много.
– А сколько раз ты менял лица?
– Каждые тридцать лет. Это пятое лицо.
Минимум сто двадцать лет… – подсчитал вслух Фарий.
– А сколько тебе лет?
– Много.
– А сколько лет ты живёшь на Земле?
– Не считал. Меня забыли здесь, я потерялся. Потом меня нашли и дали задание поставлять на нашу планету рождённых от меня детей.
– А что ты делал с девочками?
– У меня рождались только мальчики.
– У вас есть к нему вопросы? – Хо обратился к своим сотрудникам посредством внутренней связи в шлемах.
– Мне всё ясно, – ответил Фарий. – Он сказал правду.
– Может не будем его выводить из заблуждения насчёт девочки по имени Верон? – сдержанно улыбнувшись, поинтересовался Ланферд.
– Это ему не обязательно знать, – согласился Хо и снова обратился к пленнику: – Как ты нашёл эту добычу? Тоже хотел стать мужем принцессы?
– Эта девушка идеальна. Её улыбка… Отпустите меня. Я пришёл за ней. Обещаю, не причинять вам вреда.
– У меня больше вопросов к нему нет, – сообщил по внутренней связи Хо. – Что будем с ним делать? Как вырубим? Снова стулом?
– Не успеем до тюрьмы довезти, очнётся, – был уверен Фарий.
– Да, там для него самое правильное место.
– А если… – Ланферд задумчиво замолчал, собираясь с мыслями. Хо и Фарий терпеливо ожидали, когда он сформирует идею. – Если… надеть ему шлем и вкачать… веселящий газ? Его феромоны будут нам неопасны. Для надёжности накроем его плотной материей, если вдруг окажется, что всё его тело выделяет любовный яд. И как-нибудь дотащим до тюрьмы.
– Можем позаимствовать тележку у уборщиц, – вставил дополнение Фарий.
– Ребята, вы не зря служите в коллегиуме, я потрясён вашей сообразительностью. Действуем!
Не прошло и полчаса, как идея Ланферда была реализована полностью. Дёргающееся тело пришельца вкатили в одну из непронумерованных тюремных камер и погрузили в анабиоз.
Все трое смотрели, как медленно засыпает пришелец.
– Последние моменты его жизни были весёлыми, – проговорил Ланферд, вспоминая, как тот боролся с неудержимым желанием засмеяться.
– Лицо бедняги аж перекосило от смеха, – произнёс Фарий, глядя на неподвижно застывшего смеющегося пришельца. – Теперь мы знаем, что пришельцы могут смеяться. Я, правда, сомневался.