– Если выйду наружу и Енош проснется, он подумает, что я пытаюсь сбежать.
Пышные формы Орли затряслись от смеха.
– Неважно, в какую сторону ты подашься, девка, в конце ты всегда окажешься в его лапах. Если б хозяин хоть чуток боялся, че ты смоешься, он бы не дрых сутками напролет.
Ссутулившись, я кивнула и потащилась за ней, огибая дыры в ветхом мосту. Смерть стала моим ошейником. Бледный двор – моей клеткой. А моей цепью?.. Давление в груди, невидимая сила, вынуждающая меня вернуться.
Давление нарастало по мере того, как я продвигалась вдоль извилистых каменных стен, за которыми щебетали птицы. Эфенские врата располагались на спуске, а этот туннель выводил прямиком на бескрайнее ярко-зеленое поле, где колыхались на пронизывающем ветру высокие травы.
Я заморгала, отвернувшись к вратам, привыкая к резанувшему глаза яркому свету. Ветер мигом растрепал мои волосы, швырнул в лицо не вполне отмывшиеся от краски, но уже все-таки светлые пряди и разбился о скалу, разлетевшись десятком сквозняков.
Арочный проход в горе с обеих сторон стискивали скальные выступы, тянущиеся по пышным лугам, насколько хватало глаз, соединяясь вдали в неровные серые цепи.
Я вскинула руки, потянувшись к безоблачному небу, стараясь не обращать внимания на то, как солнце подчеркнуло черноту сосудов, змеящихся под моей кожей.
– Кажется, что я почти могу до него дотронуться.
Орли, улыбнувшись, взобралась на валун и похлопала по согретому солнцем камню, приглашая присоединиться к ней:
– Живые называли энту гору Брокенберг. То бишь Кусковой горой.
Гравий захрустел под моими ногами, когда я подошла к Орли, присела рядом – и аж застонала от наслаждения, когда ладони мои легли на теплый, почти горячий камень.
– Тут говорили на другом языке?
– И не на одном. – Взгляд старухи блуждал по ландшафту, совершенно пустынному, если не считать небольшой отары овец, лениво жующих траву, пробившуюся между камней неподалеку от нас. – Маленькая леди могла читать стихи на четырех разных языках.
– Как ты попала сюда?
– Мои родители прибыли в эти края на корабле, поступив на службу в богатое поместье.
Она прищурилась, и я попыталась проследить за ее взглядом, но не различила ничего, кроме серых и зеленых пятен.
– Здесь так высоко, а я не вижу ни единой деревни. Ни городов. Ни дорог.